Чужие сны (полный вариант) (СИ)

Впрочем, волновалась я зря. Кое-кто позаботился о том, чтобы мне не было скучно. В почтовом ящике снова обнаружилось письмо. Я немного подумала, не стоит ли позвать Олега, но потом все же открыла.

Тот же шрифт, та же манера: все буквы прописные.

"Маргелову осталось жить 24 часа".

По идее, стоило поднять тревогу. Тряхнуть Храша, шефа, президента. Задействовать все связи "Алексы", может быть... А смысл? Влад уже сказал совершенно определенно, что искать Алика не будет. Так что я еще немного подумала, в основном о том, что жизнь становится какой-то излишне насыщенной. Больше тут думать было не о чем. Так что я просто кликнула по нужной иконке и набрала, строчными буквами: "Ваши условия?" И запустила письмо туда, откуда оно прилетело. Полагаю, оно нашло дорогу без труда. После этого я последовательно удалила письмо из почты и очистила корзину.

Алик проснулся от боли в руке. Неприятной такой, режущей боли. Он открыл глаза. Прямо над ним белел потолок. Обычный потолок, выложенный фигурной плиткой. Алик осторожно повернул голову. Голова вертелась. Хотя с трудом. Шея затекла, и подташнивало. Когда к тебе применили силу, состояние потом здорово похоже на сильное похмелье. Только "Алкозельцер" не помогает.

Он лежал на диване в комнате, больше всего похожей то ли на недорогой гостиничный номер, то ли на комнату отдыха не слишком высокопоставленных сотрудников приличной фирмы. Кроме диванчика здесь были: пара кресел, столик, холодильник и телевизор. На стенах светло-серый пластик, на полу порядком вытертый, но в прошлом довольно дорогой палас. Дверь. В полуметре от двери, от стены к стене пол пересекала неровная полоса. Похоже, она была небрежно нарисована прямо на линолеуме какой-то темной краской.

Краской? Алик поднял саднившую руку. Поднес к лицу. Белый бинт. Чистый. Размотать? Размотать. Обязательно и всенепременно! Маргелов потянулся зубами к бинту. Узел оказался тугим, и Алик нечаянно затянул его еще больше.

- Я бы не рекомендовал вам этого делать, - Он возник на пороге совершенно бесшумно. Маленького роста, худой, белобрысый. Коротко стриженый. В очках.

Алик узнал его сразу. Хотя до этого видел лишь мельком, да и то давно. Узнал не в лицо и не по голосу. Узнал тонкую, едва ощутимую дымку чужой силы, которая окутывала этого человека как невидимый плащ. Кронг. Человек, взявший на себя чужую судьбу.

Прошел Звероящер сквозь дверь? Или та просто открывалась бесшумно?

- Рана еще свежая, - пояснил он.

- Ты же целитель. Мог бы и закрыть, - хмыкнул Алик.

- Могу и закрыть, - Антон поднял руку, вытянул в сторону Алика указательный палец. Повязка вспыхнула светлым пламенем, совершенно не обжигающим, даже приятно холодящим. И в этом пламени сгорела, как и следовало ожидать. Под ней обнаружился тонкий шрам.

- Пижон, - пожал плечами Алик.

- Завидуешь?

- Чему? - удивился Маргелов.

- Тому, что мне не нужно экономить силу.

Алик, против воли, улыбнулся.

- Ну да. Мне сейчас, в моем положении, больше помечтать не о чем. Только о дармовой силе.

- Кстати, ты, наверное, уже понял, что пересекать эту черту тебе не стоит, - Антон указал кивком на бурую полосу, - сделаешь шаг, и твоя кровь свернется.

- Да понял, не маленький. А откуда тебе известен такой старый фокус?

- Старый? - Антон в удивлении приподнял бровь, - всего каких-нибудь пять тысяч лет фокусу. Можно сказать, инновация. Я, скорее, удивляюсь, что ТЫ об этом знаешь.

Кронг, подумал Алик, человек, принявший в себя чужую память. Память древней семьи. Алик покачал головой.

- Ты прав, завидую. Только не силе. Памяти. Вместить столько - и все равно остаться собой... Хотел бы я знать про себя то же. Не довелось.

- Придурок, - Антон был ошарашен, - ты сам-то понял, что сказал? Под таким грузом даже кони не ходят.

- А ты и не согнулся, - Антон смотрел на молодого человека с искренним, неподдельным уважением, - у тебя внутри титановый стержень, сынок.

- Ага. И антикоррозийное покрытие снаружи. Качество от "Хенкель". К чему такие комплименты, Маргелов? Басни "Кукушка и Петух" у нас все равно не получится, я тебя хвалить не буду. Найдешь что похвалить - начнешь уважать. Будешь уважать - захочется пожалеть. Пожалеешь - убить будет трудно. А мне лишние трудности ни к чему, и так хватает.

- В чем-то ты прав, - признал Алик, - Вишу долго изучали ясков, прежде чем бросить им вызов. Они считали, что врага нужно знать не только в лицо, но и изнутри. Знать все его сильные и слабые стороны. Они изучали нас столетиями. Чтобы сделать работу как можно лучше, они приходили к нам и жили рядом. Они входили в наши семьи. Они учились нас любить. Потому что чужая душа - потемки, и только сердце видит в темноте.

- И это стало фатальной ошибкой, - кивнул Антон, - когда настало "время Ч", многие не смогли перестать любить и начать убивать. И вишу исчезли. Потому что ясаки смогли.