Чужие степи — часть четвертая

Зная обоих, я нисколько не сомневался что так оно и будет, как только смогут подняться, сразу сбегут. Олег ещё как-то соблюдал рекомендации, а вот с Леонидом вообще беда — сколько раз его лечили, столько раз он и хулиганил.

— Что у вас вообще произошло? Ты-то сам как? В порядке? — запоздало поинтересовалась жена.

— Как видишь. Цвету и пахну. С питомцем своим давно общалась? — здесь и сейчас обсуждать его я не собирался, слишком много ушей вокруг, но в двух словах всё же решил рассказать.

Аня нахмурилась. Привыкшая к тому что о нём я вспоминаю только если что-то случается, она приготовилась защищать твареныша. А после моего кратенького пересказа вообще помрачнела.

— Даже не знаю что и сказать... — растерянно озираясь, произнесла она. — Я конечно знала, что он особенный, но чтобы такое...

О том что твареныш особенный, знали все кто был в курсе его существования. Отличаясь от своих сородичей как внешне, так и внутренне, он не раз доказывал свою исключительность. Взять хотя бы его разговоры со мной через Аню, одно это ставило его на ступень выше всех имеющихся в нашем мире существ. А способность появляться в нужном месте и в нужное время? — Этим утром например. Плюс, как минимум, умение предвидеть, а скорее всего и нечто большее.

— Ничего не говори. Подумай, а вечером обсудим. Надеюсь сегодня ничего больше не случится... — «успокоил» я супругу.

А меньше через час с сожалением вспоминал свои слова.

Как там говорят? — Как в воду глядел? Или накаркал? В моём случае сработало всё сразу.

Не дождавшись появления выходивших на связь разведчиков, Василич решил двинуться им навстречу, и встретил таки, да так, что лучше бы и не встречал.

Оружие, провиант, рации — всё было на месте, но находившиеся в машине люди — пятеро в салоне и трое в кузове, все они были мертвы. Причём, как мне показалось, мертвы настолько давно, что успели окоченеть и покрыться трупными пятнами.

Рассчитывая хоть на какое-то объяснение, мы рванули к радисту, ведь по его словам он разговаривал именно с тем Лёхой, который сидел на пассажирском сидении, и мертвой хваткой сжимал передатчик рации.

Глава 8

— Ну да. — недоумевающе таращился радист. — Точно с Лехой... А что?

Василич напрягся, и сжав руку в кулак, затряс им перед его лицом.

— Да твой Лёха помер давно! Как ты мог говорить с ним?

Примерно такой разговор продолжался уже довольно долго; парень упирался, утверждая что разговаривал именно с Сыромицким, а Василич доказывал что этого не может быть, потому как тот давно на том свете.

Причём, как бы не дико это звучало, судя по следам, разведчики приехали своим ходом. Может быть не только что, но примятая трава встать ещё не успела.

— Да свози ты его на место. — предложил я, когда мне надоело слушать одно и тоже. — Пусть воочию убедится.

Я вполне допускал что радист разговаривал именно с тем самым Лёхой, хотя и видел Лехин труп. Чертовщина — что тут скажешь...

Но Василич верить в это не хотел. Он вообще ни во что не верил, если не видел своими глазами, а порой, даже если и видел, отмахивался.

Казалось бы чего проще, принять как данность что вокруг происходит много непонятного и не укладывающегося в голове. Вот например, никто же не спорит что вселенная бескрайна и бесконечна, никогда не рождалась и никогда не умрёт?

А ведь как это? Как это — бесконечна? — Всё когда-нибудь заканчивается и начинается, всё умирает и рождается. Но только не вселенная, нет. Такой вот парадокс.

Значит и мёртвый Леха каким-то образом ожил, почти доехал до станицы, сообщил о своём прибытии, и снова умер. Только и всего.

— Успею. — ответил на моё предложение Василич, снова накидываясь на пацана.

Мне же его упёртость порядком надоела, и я вышел из радиорубки в коридор.

Людей в клубе почти не было. С вчерашнего дня усиленно велось укрепление периметра, туда перебросили почти всех работоспособных, исключение составляли лишь занятые на полях. Война то ли будет, то ли нет, а кушать точно захочется. Поэтому бросать посадки нельзя ни под каким предлогом.

Ведь даже несмотря на то, что в самом селе в этом году засадили все свободные от построек участки, основная масса посадок находилась снаружи, за периметром.

— Спичками не угостишь? — неожиданно раздалось из дальнего конца коридора. Голос был знакомый, однако я не смог понять кому он принадлежит. Круг общения теперь огромен, всех и не упомнишь.

Похлопав себя по карманам и обнаружив зажигалку, я направился к стоящему возле окна человеку.

Вот только едва успел сделать пару шагов, как что-то сильно ударило по голове, мгновенно вырубая сознание.

* * *

Не знаю сколько я провалялся в отключке, однако когда пришел в себя, жутко хотелось пить. Во рту всё пересохло, нёбо прилипло к гортани, и даже ноющая боль в затылке не могла затмить жажду.

Кое-как поднявшись, а меня основательно пошатывало, я добрёл до первой попавшейся двери, и толкнув её плечом, ввалился внутрь.

Первое что бросилось в глаза — ваза с засохшими цветами.

Я даже принюхиваться не стал, и только когда уже почти опустошил её, почувствовал неприятный запах.