Чужие степи — часть четвертая

— Ты как хочешь, а летать туда-сюда я не буду, машину гробить, и вообще!.. — услышав наш разговор, нервно подключился дядя Саша. Он вообще не любил всё незапланированное, а уж когда это касалось самолёта, просто взрывался. Тем более после очередной поломки.

Но Василич лишь хмуро посмотрел, и не споря, поспешил успокоить его.

— Никто тебе и не говорит лететь, потихоньку проедем по следам, — так чтобы на пределе видимости, поглядим, подумаем, может чего и узнаем.

— А зачем вообще узнавать? Идут себе и идут. — буркнул дядя Саша, и демонстративно отвернулся.

— Ну ты даешь... — ухмыльнулся Василич, — они ж не просто так гуляют, у них цель какая-то есть. Может войной пошли, может бегут от кого-то...

— А просто кочевать они не могут? — Ни в каком виде не касаясь темы скифов, за исключением школьных знаний, я не мог сказать характерны для них такие путешествия, или нет.

Уже здесь почитал кое-что из имеющегося в нашей библиотеке, но все сведения только общие, без каких-то конкретных данных. По идее для кочевников такой способ передвижения нормален, но когда видишь эту людскую реку своими глазами, — тут я был согласен с Василичем, в это как-то не верится.

— Могут. Только только не так быстро. Если опираться на то что мы знаем о скифах, живут они возле моря, и в наши края заходят только к концу мая, когда много травы и она ещё не выгорела. Встают где-нибудь в пойме, возле воды, и пока трава не выгорит, до самой жары не дёргаются. Потом уходят дальше, в сторону башкирских лесов. А на этих посмотри? Куда они идут? В казахскую степь?

Граница с Казахстаном проходила по Уралу за которым простиралась голая степь до самого Каспия. Были конечно какие-то островки зелени, но в основном по мелочи, и явно недостаточные для прокорма такого количества животных. Но возможно так было в нашем времени и сейчас всё иначе, только я почему-то в этом сомневался.

— Так что проследим потихоньку, проводим, может и узнаем чего они тут забыли. — закончил он.

— Сам поедешь?

— Думаю да. Возьму ребят, да рванём на двух машинах.

Езда по раскисшей степи затея вообще не самая удачная, а сейчас, после зимы ещё и опасная. Ладно в грязи застрять, не страшно, но ведь можно и в солончаках запросто сгинуть, — сколько подобных случаев уже бывало. Лично я не видел, но слышал из первых уст, от старожилов, тех кто целину здесь осваивал в пятидесятых.

По весне раскиселит всё, дорог нет, на машине не проехать. А у мужиков на полевом стане трубы горят, выпить хочется. Вот и отправляют за самогонкой на тракторе кого помоложе. Оно вроде и потеряться негде, степь кругом, всё просматривается, но как потом не ищут, ни техники, ни человека найти не могут.

Скотина тоже частенько пропадала, уйдет стадо в сто голов, вернется девяносто восемь. Куда две коровы подевались? — Известно, в солончаках сгинули. И никто не виноват. Такие они, солончаки степные.

Конечно напрашивалось и другое объяснение, но за официальную версию всегда принималось именно это.

— Ну смотри, не потеряйся только, а то сам себя перехитришь, ищи тебя потом... — уже разворачиваясь к одиноко стоящему возле сторожки уазу, махнул я ему. Впереди была ещё одна встреча, — встреча с женой, и, честно говоря, я слегка побаивался. Понятно что бить меня она не станет, не за что, но нервы по-любому потреплет, хотя я ни в чём и не виноват. Женская логика она вообще такая, странная.

Дотопав до машины я открыл дверь, сел за руль, нащупал спрятанный под креслом ключ, и вставив его в замок зажигания, повернул. Ничего не произошло.

Прокрутив в замке его ещё пару раз, вспомнил про не так давно сделанную секретку, и на ощупь найдя её, перевёл тумблер в нужное положение.

После этого мотор завёлся с пол оборота. Машина хоть и не новая, да и вообще конструктор, но движок японский, а они страшно живучие. Мне даже казалось что когда он работает, всё как-то преображается. Не бросаются в глаза зашарканные накладки дверей и разбитая панель с оторванной ручкой, не бесит скрип всего пластмассового и дребезжание железного, не выводит из себя фактически отсутствующий обзор и бряцание закрывающих окна пластин. Его ровный шёпот успокаивает, а тихая мощь вселяет уверенность.

Выехав с территории, я поехал сначала в больницу — до вечера ещё далеко, а значит Аня на работе, в последнее время она там практически прописалась. Новое оборудование требовало практики, да и работы с его появлением прибавилось. Поэтому шанс застать её здесь был куда выше чем дома.

Тормознув напротив входа, я загнал машину в тенёк, рассчитывая что в моё отсутствие нагретый металл немного остынет. День хоть и не особо жаркий, но на солнце ощутимо припекает.

А вот в помещении оказалось весьма прохладно. Уже не топили, но бетонные стены ещё не прогрелись и пахли сыростью. Не как в погребе, но тоже зябко.

Пройдя до конца коридора, я свернул налево, и постучав в двери Аниного кабинета, повернул ручку.

Дверь не открылась.