Чужие страсти

Несколько секунд они молчали, пристально глядя друг на друга, словно каждый из них бросал другому вызов. Затем Феба отвела взгляд, и по улыбке, тенью мелькнувшей на ее лице, Нил понял, что если это был поединок, то победил в нем он.

— Прости, что я была груба, — сказала девушка. — Не принимай это на свой счет.

Посчитав, что это полуизвинение можно оценить как приглашение, Нил опустился на стул напротив нее, предварительно глянув через плечо, не видит ли его хозяин. Эрла Хейбера — Эрла из «Эрл оф Сэндвич» — нигде не было видно.

— А мне показалось, что я тут один такой.

— Не нужно себе льстить.

— Поверь, мне это не грозит. С тех пор как я появился здесь, ты со мной и парой слов не перекинулась. Может, я сказал что-то обидное или все дело в том, что ты просто не общаешься с наемной прислугой?

Феба залилась краской.

— С чего ты взял?

— Да я не знаю. Это ты мне скажи.

— К тебе это не имеет никакого отношения, понятно? И вообще, иди уже. — В какой-то момент показалось, что она вот-вот расплачется.

Нил попытался взять ситуацию в свои руки.

— Слушай, наверное, мы с тобой просто неудачно начали. Давай попробуем все сначала, о’кей? — Он протянул девушке руку и улыбнулся своей самой безобидной улыбкой. — Хай, я — Нил. Я здесь совсем недавно. Если ты не занята, может, мы попозже прошвырнемся куда-нибудь? Ну, я не знаю… Чем ребята нашего возраста занимаются у вас тут, чтобы развлечься?

Лицо Фебы расслабилось, и он увидел, что на самом деле она по-своему довольно хорошенькая.

— Ну, признаться, занятий здесь не очень много. Если не считать развлечением вечер за бинго в клубе «Элкс Лодж», то с наступлением темноты тут почти все вымирает.

— И поэтому у тебя такое плохое настроение? — пошутил Нил.

Лицо Фебы напряглось, и Нилу показалось, что она снова готова вспылить. Но в следующее мгновение девушка, видимо, решила, что дело того не стоит, и поэтому просто ответила:

— Если хочешь знать, мое отвратительное настроение связано с тем глупым приемом, который моя мама устраивает завтра вечером. А как бы ты себя чувствовал, если бы тебе пришлось сидеть на этом поддельном рождественском обеде и делать вид, будто ты не замечаешь, что вокруг ездят камеры, но при этом знаешь, что миллионы людей следят за каждым твоим движением?

— Да, я слышал об этом, — сказал Нил. Этот прием должны были снять для какой-то специальной телепередачи — «Рождество с Абигейл Армстронг» или что-то в этом роде. Чтобы приготовиться к этому, его мать работала сверхурочно. — Похоже, готовится что-то грандиозное.

— Это точно. Для моей мамы. — Феба скривилась в гримасе.

— Эй, не переживай, бывают вещи и похуже, — сказал он и подумал: «Например, праздничный обед, когда ты сидишь за столом и смотришь на пустое отцовское место». Нет, он не позволит своим мыслям двигаться по этому пути. Это был темный предательский путь, по которому он уже много раз шел раньше, не осознавая, что каждый поворот уводит его все дальше и дальше от какого бы то ни было понимания. Там было легко заблудиться и никогда больше не найти дороги назад.

— Праздники, по идее, нужно проводить в кругу семьи и своих близких, верно? Но с моей мамой все это превращается в какое-то шоу. — В голосе девушки слышалось едва скрываемое презрение. — Она совершенно не думает о моем отце и обо мне.

Когда она говорила ему об этом, Нил чувствовал себя немного неловко. Но, по крайней мере, откровенность Фебы означала, что она скорее видит в нем союзника, чем представителя группы поддержки ее матери. Тем не менее он посчитал необходимым заметить:

— Я уверен, что твоя мать думает о вас. Но при этом она не может не переживать и о своей работе.

— Тогда на чьей же ты стороне? — воскликнула Феба, сверкнув глазами.

Нил пожал плечами.

— Я и не знал, что у вас тут есть разные стороны. Но если тебе будет от этого хоть немного легче, скажу честно: я тебя понимаю. Знаешь, мне тоже пришлось хлебнуть всего этого официоза на приемах у родителей. Это похоже на боль, но ты думай об этом как о визите к стоматологу. Как о чем-то таком, что просто нужно пережить, — и все.

— У стоматолога по меньшей мере делают обезболивающий укол.

Нил почувствовал, что эта цепочка доводов ведет в никуда, поэтому решил пойти по иному пути. Преодолев свое былое нежелание затрагивать тему, которую при обычных обстоятельствах всегда старался избегать, он сказал:

— Во всяком случае у тебя есть семья. А у меня… Это мое первое Рождество без отца.

— Да, я слышала об этом. — Выражение ее лица смягчилось. — Прости. Я никогда еще не встречала человека, у которого отец… — Феба запнулась, не закончив эту фразу.

Горе и его близнец-злодей гнев, которых Нил держал взаперти, разом вырвались из своей темницы.

— Да, как видишь, мне тоже известно, каково это, когда за твоей жизнью следят миллионы людей, — выпалил он. — Хочешь знать, что такое «по-настоящему хреново»? Это когда лучший друг звонит тебе, чтобы высказать свои соболезнования, после того как услышал про твоего отца в шестичасовых новостях.

Феба посмотрела на него с уважением.

— Тебе, наверное, было очень тяжело.

Он пожал плечами.