Чужих гор пленники

Вставать категорически не хотелось. Хотелось опять провалиться в забытье, где ничего не помнишь. И в первую очередь забыть о том, что у человека имеется голова. Потому что болела она дико. Настолько дико, что, окажись рядом палач в черной маске и при окровавленном топоре, Рогов бы молил его об одном: «Рубани меня от всей души по шее! Давай же! Не тяни!»

Говорят, человек не может испытывать сильную боль в нескольких местах одновременно. Но у Рогова это получилось на пять с плюсом: все его тело превратилось в средоточие страданий, и голова являлась не более чем эпицентром нестерпимого бедствия. Приходить в себя окончательно, чтобы начать разбираться с причинами недомогания, было страшно. При таких симптомах очевидно одно: с ним произошло нечто столь ужасное, после чего или остаются инвалидами-овощами, или уходят под землю в закрытых гробах.

Жить овощем не для него. Лучше полежать, подождать смерти.

Смерть вела себя как капризная дамочка на первом свидании. То есть запаздывала. Время шло, и с каждой минутой слабела уверенность в том, что он сумеет дождаться погибели. Да и мысли о неизлечимых травмах, нанесенных тушке, начали отходить на второй план. Как и боль. Или, что вероятнее, на смену ей пришло кое-что другое, тоже неприятное.

Не так просто безнаказанно валяться в снегу. Рано или поздно холод даст о себе знать.

Чем дальше, тем сильнее коченело тело. Мороз ли подействовал как анестезия или боль сама отступила, но в какой-то момент Рогов осознал, что более ни секунды не сможет терпеть. Желание свернуться калачиком, стараясь уменьшить потери тепла, он отбросил как бредовое. Будучи родом из куда более северных краев, он еще не забыл, что с холодом шутки плохи.

Сев, рукавом рубашки стряхнул подтаявший снег с лица, щурясь от жалящих солнечных лучей, уставился на открывшуюся картину. Надо признать, она не сильно походила на ту, что он видел до вспышки за окном. Ничего общего со скромным по площади и обстановке офисным помещением одной из бесчисленного множества фирмочек, которые производят лишь испорченную бумагу и суматоху.

А на что походила?

Рогову не доводилось бывать на горнолыжных курортах, но почему-то он почти не усомнился, что если посмотрит чуть правее, то обязательно увидит подъемник или накатанную трассу. Ну что-то эдакое.

Ни подъемника, ни накатанной трассы правее не оказалось. Все тот же снег и камень. Одно отличие: местность повышается в ту сторону, причем значительно.

Осторожно, боясь побеспокоить раскалывающуюся голову, он обернулся в одну сторону, затем в другую. После чего, как следует зажмурившись, посмотрел вверх, оценивая положение светила.

Увиденное его не обрадовало. Везде все тот же снег и камень, при этом ни малейших признаков лыжного курорта не наблюдалось.

Как и вообще каких-либо признаков человеческой деятельности.

Если точнее: один признак человеческого присутствия все же наличествовал. Сам Рогов. В туфлях, брюках и рубашке для куда более теплой обстановки. Пиджак остался на вешалке, и где эта самая вешалка сейчас находится, можно только догадываться. Да и не спасет он. Пока светит солнце и тело не отказывается двигаться, здесь, похоже, не превратишься в ледышку. Но это работает лишь днем. Как только стемнеет, возникнут по-настоящему серьезные проблемы.

Внимательно себя осмотрев и ощупав голову, Рогов убедился, что страхи насчет не совместимых с жизнью или здоровьем увечий были преждевременными. Хоть и чувствует он себя не слишком хорошо, но ничего смертельного с ним не случилось: идти сможет. Это главное, потому как оставаться в царстве снега и замороженного камня не лучшая затея.

Не важно, как и куда он попал, важно как можно быстрее оказаться в более комфортном месте. Вопрос лишь в том, где такое можно найти.

Поднявшись, начал осматривать окрестности куда более внимательно, напрягая глаза, прикрывая их от света ладонями. На первый взгляд никаких перспектив. Везде все те же камни и снег. А еще вершины в высшей степени мрачных гор. Небо безупречной синевы: ни облачка, ни какого-либо намека на дымку, что вечно стелется над большими городами. Солнце печет будто лазер, похоже, несмотря на холод, он рискует здорово обгореть.

Быстро оценив общую картину, занялся мелочами. Каким бы однородным ни казалось это царство холода, на деле все не так. Вон вдалеке скала подозрительной формы. Рукотворная? Да нет, вряд ли, хотя очертания странные. А это что? А вот это?

Спустя несколько минут было замечено сразу два признака присутствия людей. Хотя с первым не все так очевидно. Просто из-за нагромождения камней и снега, что протягивается левее, к небу поднимается столб дыма. Не дыма даже – скорее дымки, но без огня его не бывает. А огонь – это дело рук человеческих. Обычно. А может, вулканическая деятельность или, допустим, источники гидротермальные. Или просто пожар, вызванный грозой. Хотя чему тут гореть…

В общем, дым – признак перспективный, но происхождение его сомнительно. Зато со вторым все совершенно очевидно: лучшим признаком человеческой деятельности является встреча с человеком – с этим не поспоришь.