Чужое лицо

Зачем он признался ей в этом? Чтобы объяснить свое странное поведение? Но и она тоже вела себя несколько необычно… Он вспомнил их первую встречу в воскресенье. Незнакомка и тогда была в трауре — дорогое модное платье из черного шелка. Ее спутник, помнится, тоже был одет так, как Монку и не снилось. Муж? Мысль была неприятна, даже болезненна. О второй женщине он и не вспомнил.

— О!..

Она вновь не нашла подходящих слов. Монк почувствовал неловкость. Присутствие незнакомки смущало его. Он ощущал слабый аромат ее духов, хотя их разделяло несколько футов. Или у него просто разыгралось воображение?

— Что я вам сообщил в прошлый раз? — спросил он. — Я имею в виду…

Он и сам не знал, что имеет в виду. Однако женщина, чуть помедлив, ответила:

— Немногое. По вашим словам, папа несомненно обнаружил, что дело нечисто, но успел ли он рассказать об этом партнерам, вы еще не знали. Перед этим вы с кем-то встречались, однако имени его не назвали. А некий мистер Робинсон исчезал всякий раз, когда вы пытались его застать. — Лицо ее омрачилось. — У вас было две версии: то ли папу убили, опасаясь разоблачения, то ли он покончил с собой от стыда. Может, я зря попросила вас выяснить всю правду. Наверное, она слишком страшна, если он предпочел убить себя и даже не пытался разоблачить мошенников. Но ведь быть обманутым — это не преступление! — Глаза ее на секунду вспыхнули гневом. — Мне хочется верить, что он мог бы остаться в живых, объясниться с друзьями — даже с теми, кто потерял на этом деньги…

Незнакомка замолчала, подавляя всхлип.

— Извините, — тихо проговорил Монк. Ему хотелось подбодрить ее, коснуться ее руки, но он не мог позволить себе такого фамильярного жеста.

Она помолчала, точно ожидая продолжения, потом промолвила:

— Спасибо. Я уверена, что вы сделали все возможное. Наверное, я просто питала беспочвенные надежды.

Уловив движение в проходе между скамьями, Монк оглянулся. К ним с нерешительным видом направлялся священник, а за ним — женщина с выразительным лицом, та самая, которую Монк видел здесь в прошлый раз. Она также была в трауре; пышные, слегка волнистые волосы были уложены на затылке скорее ради удобства, нежели по последней моде.

— Это вы, миссис Лэттерли? — смущенно спросил священник, приблизившись. — Что вы делаете здесь в одиночестве? Вам не следует впадать в уныние… О! — Он заметил Монка. — Прошу прощения. Я и не заметил, что вы в компании.

— Это мистер Монк, — представила она его. — Из полиции. Он был настолько добр, что пытался помочь нам, когда папа… умер.

Священник с неодобрением взглянул на Монка.

— В самом деле? Думаю, возлюбленная дочь моя, для всех нас будет лучше, если мы предадим эту историю забвению. Ваша скорбь естественна, но пусть ваш несчастный свекор покоится с миром. — Он рассеянно осенил воздух крестным знамением. — Да, с миром.

Монк стоял неподвижно. Миссис Лэттерли… Стало быть, она либо замужем, либо вдова. Боже, какие глупости!

— Если появятся для вас новости, миссис Лэттерли… — Голос его звучал несколько сдавленно. — Я сообщу. Если вам, конечно, будет угодно.

Он понимал, что, скорее всего, ничего не выяснит, но боялся, что иначе им уже никогда не встретиться.

Нет, эта женщина не должна раствориться в прошлом вслед за другими.

Она долго на него смотрела, не зная, на что решиться. Наконец заговорила, осторожно подбирая слова:

— Да, будьте так добры. Но, пожалуйста, помните о вашем обещании. Всего хорошего! — Она повернулась, и край ее широкой юбки коснулся Монка. — Всего доброго, викарий. Идем. Эстер, пора домой. Чарльз ждет нас к ужину.

Она медленно двинулась к двери. Монк глядел ей вслед, и, когда обе женщины рука об руку переступили порог, ему показалось, что в церкви стало еще темнее.

Выйдя на прохладный вечерний воздух, Эстер Лэттерли повернулась к своей невестке.

— Может быть, ты объяснишь наконец, в чем дело, Имогена? — тихо, но настойчиво произнесла она. — Кто этот человек?

— Он связан с полицией, — ответила Имогена, торопливо направляясь к экипажу, ожидавшему их у обочины.

Кучер слез с козел, открыл дверцу и помог сесть сначала Имогене, а потом Эстер. Устроившись в экипаже, дамы оправили юбки: Эстер — небрежно, а Имогена — аккуратно, чтобы не помять ткань.

— Что значит «связан»? — спросила Эстер, когда экипаж тронулся. — Так обычно говорят о скандале в обществе: «Мисс Смит вступила в связь с мистером Джонсом».

— Не будь ты такой въедливой, — упрекнула ее Имогена. — О горничной тоже можно сказать: «Тилли связалась с будущими работодателями».

— Верно! Значит, этот тип на побегушках в полиции?

Имогена оставила ее колкость без внимания.

— Извини, — после затянувшейся паузы вздохнула Эстер. — Что-то тревожит тебя, а я ничем не могу помочь, поскольку не знаю, в чем дело.

Имогена слабо пожала руку Эстер.

— Ничего, — промолвила она так тихо, что за громыханием колес и стуком копыт ее слова было трудно разобрать. — Просто смерть папы и все, что за этим последовало… Никто из нас еще не пришел в себя. Спасибо тебе, что ты бросила все и вернулась домой.

— Иначе я бы и не могла поступить, — последовал прямой ответ.