Чужое лицо Таис

Дом, утопающий в зелени, был огромен и снаружи наглухо огорожен высокой каменной стеной, в которой не было ни входа, ни выхода. Я была уверена, что ворота хорошо замаскированы, но отыскать их даже не пыталась. Мне хотелось жить рядом с любимым, даже находясь в его плену. Каждый день я убирала жилые комнаты – просторные залы, уставленные старинной витой мебелью. Стены этих помещений были увешаны картинами с изображением различных вельмож – мужчин и женщин – на их лицах читались уверенность и величие. Необычайно одухотворенными были их глаза, глядящие прямо в мою душу. Мне всегда было страшно ходить между ними, казалось, что они наблюдают за мною. Наверное, это были родственники моего господина, я находила очень много схожего с его чертами, когда смотрела на эти портреты. Но было еще страшнее слышать какие-то звуки и приглушенные голоса, эхом разносившиеся по залам со второй половина дома. Дверь, ведущая туда, всегда была заперта и недоступна мне. Когда я пыталась спросить об этом Алексея, он молча уходил от ответа и говорил, что это меня не касается. Эти загадки тревожили меня. Я жила в маленькой комнатке для прислуги и, закончив дела, по вечерам сидела, дрожа от страха, вслушиваясь в непонятные шорохи. Часто совсем не могла спать по ночам. Иногда Алексей приходил ко мне в комнату, сам наряжал меня в красивые одежды и укладывал мои волосы в замысловатую прическу. Делал это с удовольствием, будто забавляясь, и в такие минуты мне казалось, что он вот-вот скажет мне о любви, но нет, едва я заговаривала о нас, он резко обрывал меня и уходил, приказав приходить к нему, как всегда ночью. C каждым днем я все больше понимала, что люблю его все сильнее, но… безответно. Эти страдания приносили мне непонятную отраду, как будто долго переносимая боль отпустила, и я счастлива в этой передышке – так ощущала я любовь к своему господину.

Но дом продолжал пугать меня, и ночами я тряслась от страха, пытаясь уснуть под чьи-то голоса, шаги и скрип половиц. В одну из таких ночей, когда не было нашего свидания с любимым, я отчаянно пыталась уснуть, ворочаясь с боку на бок. Наконец, преодолев страх, решилась выйти из своей комнаты. На цыпочках пошла по темному дому, не зажигая свечу. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я все смелее передвигалась из комнаты в комнату, благо, убираясь каждый день в доме, знала расположение мебели. И странно, не встречая никого на своем пути, я не слышала ни голосов, ни скрипа половиц. Стояла жуткая тишина…

Я дошла до двери на вторую половину дома. Она была открыта настежь, что было удивительно – на этой двери всегда висел замок… Я не дыша заглянула внутрь и отпрянула от неожиданности, вжавшись в боковую стену… Посреди зала стоял гроб, обитый белым шелком. Это было ужасно – в гробу лежала мертвая молодая женщина в белом платье, с распущенными светлыми волосами, прикрытыми кружевной накидкой… Алексей сидел рядом, в глубокой скорби, и не видел ничего вокруг. Горели свечи по бокам гроба, и лишь их треск прерывал звенящую ночную тишину…

Алексей взял покойницу за руку, надел на ее палец кольцо с огромным камнем. Затем достал из-за пазухи диадему необыкновенной красоты, сверкающую самоцветами, и украсил ею лоб лежащей в гробу красавицы. Поцеловав мертвую женщину в губы, он присел рядом с гробом, и его лицо будто окаменело от горя. Он сидел, не шевелясь, как изваяние и не отрываясь смотрел на лицо покойницы. Сквозь треск свечей я слышала его дыхание, которое прерывали с трудом сдерживаемые рыдания… Я попятилась и бегом кинулась в свою комнату. Добежав до своей каморки, я крепко захлопнула за собой дверь… Сидя на кровати, поджав ноги, сдерживая крупную дрожь, я пыталась понять, что происходит? Кто эта женщина? Соперница была мертва, но мою душу терзала дикая ревность. Любимый так горевал, что было ясно – это его настоящая любовь.

Утро разбудило меня ярким светом. Я встала, оделась, умылась и спустилась на кухню. Быстро приготовив завтрак, понесла его на подносе в комнату к Алексею. Обычно он звонил в колокольчик, чтобы позвать меня. Но мне так захотелось его увидеть после ночного происшествия, что я нарушила запрет – не входить в его спальню без звонка.

Алексей крепко спал, разметавшись по своей постели, и улыбался во сне. Я смотрела на любимые черты – они были сейчас умиротворенными и спокойными… И я засомневалась, не привиделось ли мне все это – женщина, лежащая в гробу, и Алеша, сидящий возле нее в глубоком горе. Он проснулся и, увидев меня, нахмурился, будто был недоволен, что я вторглась в его потаенные мысли, затем его губы искривились в обычной усмешке. Я положила поднос с завтраком на столик и вылетела из спальни. Сердце мое успокоилось. Я убедилась, что прошлой ночью все было сном, рожденном в моем воспаленном измученном мозгу, ведь ни следа былой скорби в лице Алексея не было видно.