Чужое лицо

Трущобы были чудовищны — нагромождение прогнивших строений, тесно жмущихся друг к другу. Сырые стены, тесные переулки, сумрачные даже в солнечный летний полдень, влажный, липнущий к коже воздух. От канав тянуло зловонием. Слышался писк крыс. И везде были люди: они толпились в дверных проемах, лежали на мостовой — часто по шесть, по восемь человек в ряд, одни — еще живые, другие — уже скончавшиеся от голода и болезней. Тиф и пневмония были здесь частыми гостями, а венерические заболевания распространялись от одного обитателя к другому с легкостью перелетающей с места на место мухи.

Монк заметил детей с бледными, заострившимися лицами, копошащихся в канавах. Глядя на них, он вдруг подумал, что быть избитым до смерти, как это случилось с Греем, далеко не самая страшная участь.

Он покосился на Ивэна и встретил взгляд грустных, широко распахнутых глаз. Слова здесь были бы неуместны, и Монк просто стиснул руку молодого человека, чтобы хоть как-то его подбодрить.

Они следовали за Джейком из переулка в переулок, затем — вверх по хилым лестницам, причем каждая ступенька опасно проседала под ногой. Наверху Джейк остановился, голос его звучал приглушенно. Так обычно говорят в присутствии покойника.

— Еще один пролет, мистер Монк, и направо будет дверь Слепого Томми.

— Спасибо. Гинею получишь, после того как я поговорю с ним.

Джейк осклабился.

— Да она уже у меня, мистер Монк. — Он показал блестящую монету. — Думаете, я забыл ремесло? В молодые годы я был карманник хоть куда! — Он засмеялся и спрятал монету. — И учитель у меня был что надо. Увидимся, мистер Монк! С вас еще одна такая же, если достанете тех парней.

Монк не смог сдержать улыбку. Еще в детстве Джейк попал в руки сурового учителя — человека, показывавшего мальчишкам приемы карманной кражи и в обмен на пропитание отбиравшего у них добычу. Другого пути у мальчишек не было — разве что умереть с голоду. И все же зрелых лет достигли только самые искусные, дерзкие и удачливые.

— Если возьму их — она твоя, Джейк, — пообещал Монк, затем повернулся и в сопровождении Ивэна миновал последний пролет. Дверь он открыл без стука.

Слепой Томми, видимо, ожидал его. Это был вертлявый старичок не более пяти футов ростом, с уродливым острым личиком и шикарно (по его понятиям) одетый. Что же касается зрения, то, самое большее, страдал он близорукостью, поскольку сразу заметил вошедшего и немедленно признал.

— Вечер добрый, мистер Монк! Слышал, вы интересуетесь хорошей липой?

— Верно, Томми. Мне нужен тот, кто сделал бумаги двум громилам, которые потрясли квартиру на Мекленбург-сквер. Они попали в дом по полицейским удостоверениям.

Лицо Томми выразило изумление.

— Мне это нравится, — сообщил он. — Чистая работа, да…

— При условии, что ты в этом не замешан.

— Что-нибудь серьезное?

Глаза старика сузились.

— Убийство, Томми. Кто бы это ни сделал — болтаться ему на виселице. А тому, кто помогал, не миновать морского путешествия.

— О боже! — Томми заметно побледнел. — Никогда меня не тянуло в Австралию. О ней такое болтают! — Он передернул плечами. — Полно дикарей, а звери — таких и Господь никогда не создавал. Твари с дюжиной ног, а то и вообще безногие! Ух! — Он закатил глаза. — Самое что ни на есть языческое место.

— Так вот, рискуешь туда отправиться, — без тени симпатии предупредил его Монк, — если не укажешь мне того, кто подделал удостоверения.

— А это точно мокрое дело?

Томми все еще колебался.

Монк прикинул шансы.

— Точнее некуда! — Он угрожающе понизил голос. — Убийство и грабеж. Украли серебро и нефрит. Тебе что-нибудь известно насчет танцующей леди из розового нефрита высотой около шести дюймов?

Томми уже оборонялся, в голосе его звучал страх.

— Скупка — не моя епархия, начальник. Не шейте вы мне это дело!

— А подделки? — напирал Монк.

— Ладно уж, отведу я вас к нему. А мне-то что с этого будет?

Надежда умирает последней. Если даже пугающая жизнь в трущобах не способна убить ее, то куда уж там Монку!

— Если это тот, кого я ищу, — проворчал он.

Томми снова повел их по лабиринту переулков и лестниц. Хотелось бы Монку знать, какое расстояние они на самом деле преодолели. Такое впечатление, что все это время они блуждали на пятачке в несколько сот квадратных ярдов. Вскоре они остановились у большой двери. Томми резко постучал и, как только дверь распахнулась, исчез за углом.

Комната оказалась довольно светлой. В воздухе чувствовался запах гари. Переступив порог, Монк невольно обратил внимание на застекленные отверстия в потолке и окна огромной величины. Конечно, для подделки документов требуется хорошее освещение.

Человек, находившийся в комнате, повернулся к вошедшим. Был он коренастый, широкоплечий, с большими, плоскими, как лопаты, руками. Многолетняя грязь въелась в бледную кожу его лица, а бесцветные волосы торчали в разные стороны.

— Ну? — раздраженно осведомился он.

Монк мельком увидел его гнилые, обломанные зубы. Ему почудилось, что даже на таком расстоянии он чувствует зловонное дыхание.