Чужое проклятие

И девушка тут же слабо вздохнула, словно выкупленная из плена смерти. Священник спустился по узенькой железной лестнице, легко неся свою драгоценную ношу.

«Не отдам, никому тебя не отдам! — Мысли кружились и сбивались, оставляя во рту сладко-горький привкус. — Ты мое счастье и проклятие. Мне нужна только ты, и ничего в мире не нужно без тебя. Я хочу получить все или ничего!..»

Выехавший из-за угла конный экипаж едва не столкнулся с выскочившим из переулка человеком в плаще, сильно смахивающим на призрака, который держал кого-то на руках.

— Свободен? — хрипло спросил Хьюго у возницы, готового разразиться испуганными ругательствами.

— Д-да, сеньор.

— Отлично! — Де Крайто забрался внутрь и уложил не приходящую в сознание Анну на сиденье. — Знаешь, где находится гостиный двор «Миа Долороса»? Вот туда и гони, быстро!

Глава 5

Экипаж катил по ночному городу, поскрипывая рессорами. Хьюго осторожно удерживал на коленях пребывавшую без сознания чародейку. Голова Анны покоилась у него на груди. Сейчас княжна ди Таэ не казалась ни грозной, ни насмешливой, ни злой, а выглядела лишь уставшей, измотанной до синяков под глазами молодой девушкой. Де Крайто машинально погладил ее по волосам.

— Все будет в порядке, — пробормотал он в пустоту.

— Эй, сеньор, приехали, — окликнул его извозчик.

Священник молча выбрался наружу и кинул вознице серебряную монету.

Поднявшись в номер, он порадовался тому, что их никто не видел. Осторожно уложил чародейку на кровать, сел у нее в ногах. Заметил, что повязка на ее плече вновь намокла от крови, следовало ее поменять. Он потянулся к узелку, закреплявшему бинт, но вместо того, чтобы снять повязку, осторожно откинул прядь светло-золотистых волос, упавших княжне на лицо, провел ладонью по бледной щеке, наклонился и поцеловал… Затем сообразил, что именно сделал, и виновато отстранился. Подскочив с кровати как ужаленный, бросил взгляд на Анну — та по-прежнему оставалась без сознания. Де Крайто быстрым шагом вышел в коридор. Привалился к стене и медленно сполз по ней на пол.

— Господи, что я делаю? — с надрывом простонал он, закрыв лицо руками. — И что она делает со мной? — Хьюго резко откинулся назад и стукнулся затылком о стену. — Нужно разорвать этот замкнутый круг!..

Тут что-то привлекло его внимание, какой-то звук, точнее, струнный перебор. Кто-то играл на гитаре, и музыкант находился где-то совсем рядом. Чуть погодя к мелодии добавился хрипловатый женский голос:

Когда уйду я в мир иной,Закончив счет ночей и дней,Что будет, милый, здесь с тобой?Что будет там с душой моей?Ее не примет Божий кров,И темный мир к подобным глух, —

В нем вьются полчища грехов,Как рои неотвязных мух.

Голос усиливался по нарастающей, и Хьюго был уверен, что ранее уже слышал этот завораживающий тембр.

Когда уйду я в мир иной,Где нет удач и неудач,Что я оставлю за собой? —Недолюбившей плоти плач,Мольбы, не ставшие хвалой,И дух, который не смирить,А в память о любви былой —

Судьбы оборванную нить.Нас не коснется Божий глас,Мы за грехи расплаты ждем,Священный жар в сердцах угас,Как головешка под дождем.

И струны взорвались звенящим боем, разбивая на осколки реальность.

Когда уйду я в мир иной,Кто здесь спасет мою любовь?Не заберу стихи с собой —В них есть душа, струится кровь.

Хьюго плотно прижался к стене, крепко зажмурившись, не в силах подняться. Из-под плотно прикрытых век катились слезы отчаяния, а струны все рвали и рвали этот мир на куски. Голос серебряным клинком вспарывал невидимые нити бытия, точно взвешивая доли жизни и смерти, любви и ненависти, мгновения и вечности. И Хьюго показалось, что он почти уже понял, для чего и почему все мы приходим в этот мир…

Приму смиренно мир иной,И там слова мои замрут,Да, ты, любимый, не со мной,Но дар обратно — не берут!Живи теперь за нас двоих,Пусть будут дни твои тихи,Храни в молитвах ты своихМою любовь. Мои стихи.

«Какой дар?» — мучительно размышлял юноша, чувствуя, как то ли судьба, то ли сама смерть прикоснулась сейчас к его душе своей беспощадной рукой. Песня звала за собой, предвещая бурю, потрясения, битву и потерю… Последний звук прозвучал как резкий вскрик… И вновь мелодичный перебор… Тишина.