Чужое счастье

— Возможно, потому, что у меня самой нет личной жизни. Я замещаю ее личной жизнью других людей, — Анна печально усмехнулась.

— Ох, если бы это было не так!

— Что именно?

— Если бы ты перестала себя подавлять!

Разве Финч сказала ей не то же самое? Анна вздрогнула и слабо запротестовала:

— Я всего-навсего пошутила.

— Ты знаешь, что по этому поводу говорил Фрейд? Случайностей не бывает! — Лиз нажала на кнопку, и окно с легким жужжанием закрылось, преграждая путь океанскому бризу. Она включила кондиционер.

— Ты слишком молода, чтобы говорить о себе так, словно ты — старушка в кресле-качалке.

— Ты забыла сказать о том, какой красивой я стану, когда похудею.

— Ну, ты и сейчас красивая, — Лиз окинула сестру беглым взглядом. — Кстати, о весе. Не помню, чтобы ты когда-нибудь была такой худой. Сколько ты уже сбросила?

Худой? Возможно, по сравнению с тем, сколько она весила раньше, ее и можно назвать худой, но она точно не будет в ближайшее время сниматься для журнала «Вог». Анна пожала плечами.

— Я не знаю. Я перестала взвешиваться в прошлом году, после того как одна милая старушка в Сэйфвей спросила меня, когда я должна родить.

— Ух, — Лиз сочувственно содрогнулась. — Ну, не знаю, что ты там делаешь, но это срабатывает. Ты отлично выглядишь.

Анна засияла, позволив себе на долю секунды насладиться похвалой Лиз.

— Я похудела на несколько размеров.

На ней были джинсы, не видавшие белого света с тех пор, как Анне удалось, измучив себя голодом, похудеть до двенадцатого размера.

— Это заметно. Слушай, у меня идея. Как насчет того, чтобы провести денек на термальных источниках за мой счет? Ты заслуживаешь награду. — Лиз на мгновение искренне улыбнулась, впервые за этот день. — Поверь мне, если ты не пробовала горячий массаж Энрико Перувиана, то ты не жила.

— Горячий массаж?

— Ты еще ничего не знаешь, — Лиз рассмеялась. — Энрико — изюминка этого сезона.

Интересно, подумала Анна, с ним Лиз тоже спала?

Анна вспомнила, как когда-то, когда они были еще девочками-подростками, они хихикали над парнями. Разница между ними заключалась в том, что Лиз никогда не испытывала недостатка в мужском внимании, тогда как Анна проводила субботние вечера с подругами или перед телевизором.

— Спасибо за предложение. — Анна вдруг поняла, как она соскучилась по Лиз. Им было тяжело найти время, чтобы побыть вместе, они обе были такими занятыми. А Моника еще больше все усложняла.

В последний раз они встречались втроем во время ланча, и Лиз поклялась, что это было в последний раз.

Внезапно Анна осознала, как близко они были к серебристой «Мазде», ехавшей впереди них, всего в нескольких дюймах от ее бампера, и поняла, что жмет на невидимый тормоз. Но она удержалась от комментариев, поскольку заставить сестру снизить скорость было сложнее, чем обуздать ураган. Как и Моника, Лиз отличалась безрассудством.

Анна снова задумалась о таинственном мужчине Лиз, что, в свою очередь, натолкнуло ее на мысль о ее собственной несуществующей личной жизни. Анна несколько раз страстно влюблялась, в том числе и в отца Риардона, но ее единственным настоящим парнем был Гарри Кингмен. Это произошло еще в колледже. Все последующие годы при воспоминании о Гарри щеки Анны вспыхивали. Слова любви, которые он шептал ей на ушко, нежность, с которой он утешал ее после ночи любви, — и после всего этого Анна спустя несколько дней узнала, что он…

— Я только надеюсь, что мы не станем разбирать все наши проблемы, — голос Лиз прервал ход ее мыслей.

Анна знала, что не только ее волновали эти проблемы. Судя по литературе, которую высылали из «Патвейз», алкоголизм будет не единственной проблемой, с которой им придется столкнуться, что, в свою очередь, означало: грязное белье семьи Винченси будут стирать все телевизионные каналы.

Анна задумалась о том, было ли это такой уж удачной идеей. К чему это все приведет в конце концов? Если она расскажет о том, что она в действительности чувствует, ей придется дорого за это заплатить. Возможно, не сразу, но однажды Моника мимоходом заявит, что ей все-таки нужно, чтобы Анна работала по субботам, или что она больше не считает своей обязанностью оплачивать счета их матери.

Анна вспомнила отвратительную сцену в больнице вчера утром — и то, как Моника смотрела на нее. Если бы взглядом можно было убить, то Анна сейчас ехала бы на свои похороны, а не на Неделю семьи. Даже учитывая тот факт, что рядом с ней были Лиз и консультант из «Патвейз», которая двадцать лет назад тоже страдала от алкогольной зависимости, Анна чувствовала себя не в своей тарелке. Но все же она настояла на своем, спокойно объяснив Монике, почему, на ее взгляд, для нее так будет лучше.

— Понятно, — сказала Моника, когда Анна закончила, при этом выражение ее лица было угрожающе спокойным. — Теперь, когда ты сняла этот груз со своей души, тебе легче? Мне — да. Когда ты знаешь, что люди, которых ты любишь, небезразличны к тебе, это многое значит, — в ее голосе прозвучала горькая насмешка.

У Анны внутри все перевернулось, но она заставила себя встретиться взглядом с Моникой.