Чужое тело

– А что участковый? Не бе-еспокойте по-напра-асну… – передразнил кого-то Петр Сергеевич. – Ребята, в случае чего в обиду никого не дадим. Вы меня знаете. Слово даю.

– Понятно.

– Так. – Хлопнул ладонью по столу Валерий Алексеевич. – Кто идет? Костя?

– Да.

– Серег?

– Да, а что разговаривать-то? – Пожал плечами Серега.

– Я тоже иду, – сказал я.

– Хорошо, – ответил Петр Сергеевич, внимательно на меня посмотрев. Оценивающе так, словно Седдик тогда, когда я его себе в учителя завербовал. Только еще в разы внимательнее и строже. Служба долгая и в более разбирающихся в людях войсках…

– Время? – поинтересовался Костик.

– Завтра утром.

– Утром? – удивился я.

– А что ждать-то? – Валерий Алексеевич. – Наши уже заряжены, нас ждут. Ночуем тут, завтра с утра пораньше выступаем.

Я вздохнул и пошел за спальником, по пути доставая сотовый. Придется тут поспать. А утром уже домой, как дело сделаем. Только родителям отзвониться, чтобы панику не поднимали раньше времени.

Повозился на мате, подложил по голову сложенные в несколько раз джинсы, накинул на себя капюшон спальника. Поежился, устраиваясь удобнее.

Стоило закрыть глаза, как я сразу же провалился в сон.

Доброе утро в другом мире.

Встал, оделся, отгоняя пажей. За моей спиной фрейлины одевали принцессу. Там подвязать, тут утянуть, причесать… Осторожнее, руки твои кривые! Простите, ваше высочество… Три фрейлины работали споро и привычно, даже на капризные замечания не очень реагировали.

Завтрака ждать не будем, можно и так. По пути в «Ильичко» загляну. Тем более если рыжиков сегодня не будет, так это вообще просто: приехал, поел и дальше поехал. И пора уже провести полевые испытания пороха, давно уже пора.

Сопровождаемая табунком фрейлин принцесса скрылась за дверью, в коридоре простучали ее деревянные каблучки. Тук-тук-тук… О, а это что? Звяканье какое-то, что за робокопа сюда несет?

Громыхнуло, в коридоре что-то сказали просительно, ответили грубо. Зазвенело железо о камень.

Дверь распахнулась, едва не сшибив раба с опахалом.

Граф Дюка вошел в комнату. Прошел мимо меня, ногой в красном сапоге отшвырнув в сторону некстати попавшегося пажа, и сел на высокое кресло, которое стояло рядом с кроватью. А потрудившуюся ногу положил на неразобранную кровать, прямо на чистое белье.

Я сел напротив и стал ждать.

Смотреть в глаза графу было бы глупо, только себя выдать, и потому я уставился в пряжку на его перевязи и смотрел туда.

Граф выглядел все так же, как и в первый раз, когда я еще не совсем тут проснулся. Плащ-халат, рубашка свободная, сабля на перевязи. Странно, что граф саблю носит, у всех тут мечи прямые, различной длины, топоры еще, а сабли, по словам барона Седдика, разве что у кочевников попадаются.

Интересно, где же граф ее взял?

О чем угодно думать, главное – тянуть паузу.

– Доброе утро, ваше высочество, – первым не выдержал граф игры в гляделки.

– Доброе утро, уважаемый граф, – строго по этикету ответил я.

Минута молчания, сидим и смотрим. Граф пытается поймать мой взгляд, я честно смотрел ему в середину груди, на пряжку перевязи, и думал о саблях и мечах. Что же лучше, сабля или меч, меч или сабля? Надо как-нибудь свести на эту тему Молчана и Чеботарева…

– Посмотри-ка в глаза, – сказал вдруг граф Дюка, ловя мой подбородок и поднимая мой взгляд. Ох, и хреновые у него глаза. Коричневые, как бусинки. И бородка тоже не лучшим образом напомажена и заглажена. Пахнет от графа чем-то вроде духов или благовоний. И на воротнике плаща застрял розовый лепесток, которыми тут руки вытирают.

Нет, ну все же что лучше, сабля или меч? Или вообще шпага? У нас в средневековой Европе вообще двумя мечами сразу рубились…

– Что-то ты, ростик, совсем запутался, – вкрадчиво сказал граф. – На мать свою, ее величество, волком смотришь. Братьев своих бьешь, графиню Наку вот напугал…

Говоря это, граф поднимал мой подбородок железными пальцами и поворачивал из стороны в сторону. Сразу же заболела шея, пришлось встать на цыпочки, потому что тянули-то меня вверх, и никак не отбиться…

– Что, силён стал, ростик? Да что-то незаметно… – Мой подбородок резко бросили назад. Я едва не грохнулся на пятую точку, удержался чудом. – Еще раз кто на тебя пожалуется, не буду слуг звать, сниму саблю и ножнами отхожу. Понял? Понял, я спрашиваю?

– Понял, – буркнул я.

– Понял, уважаемый граф.

– Понял, уважаемый граф.

– Вот так-то. Баронессе твоего учителя привет передавай, – сказал граф Дюка напоследок, поднимаясь.

Я не удержался:

– Баронесса Ядвила будет рада услышать… А какие отношения вас связывают?

Лицо графа вмиг стало диким. Он шагнул ко мне.

Две пощечины, справа-налево. После второй я закономерно оказался на полу, где-то в районе кровати. Врезал граф мне сильно, в голове сразу же зашумело. Размазывая по лицу слезы и кровь, я громко заплакал, навзрыд.

Так хорошо получилось, даже сам себе удивился. Не больно, моральные треволнение тоже в пределах нормы, но слезы-то так натурально льются и рыдания от души.

– Иди, тренируйся, – ядовито сказал граф Дюка. – Задницу тренируй, принц!