Чужое тело

«Посланцы светлых сил» опоздали на пятнадцать минут и даже не извинились. Очевидно, путь держали издалека. Подошел темный микроавтобус, заехал на обочину и слился с кустами. Мы стояли тесной кучкой, мрачно смотрели. На вид обычные мужики — вроде тех, что чинят электропроводку или ремонтируют лопнувшие трубы. Да еще и немые.

Подошел один, кивнул, я сказал: «В багажнике», — и сунул ключи. Мужики все сделали сами. Крапивина брыкалась, над ней склонились, что-то сделали, и она обмякла. Безвольное тело аккуратно перенесли в микроавтобус. Потом мне вернули ключи, снова кивнули и уехали.

Мы смотрели, оцепенев, как тают в пространстве габаритные огни.

— Вот и все, — выдохнула Варвара.

— Как низко я пал… — прошептал Кривицкий. — Я работаю в полиции, а чем занимаюсь? Безропотно смотрю, как неопознанные личности бросают в машину задержанную, увозят в неизвестном направлении… А я всего лишь смотрю и ничего не делаю… Роман, а ты что скажешь? — толкнул он в бок коллегу из Ярославля.

— Ничего не скажу, — буркнул Губин. — Меня здесь нет. Мой разум ушел за поллитрой.

— Приезжайте в наш город еше, Роман, — сказал я.

Эпилог

Субботний снег бесследно растаял. Но к Хеллоуину снова лег — теперь окончательно и бесповоротно. Его навалило столько, что не справлялись ни люди, ни техника.

Музей работал. По залам блуждали люди — поодиночке и мелкими компаниями. Лариса, пострадавшая в ходе памятного налета, встала в строй и проводила экскурсию организованной группе. Она держалась, но иногда бледнела, опиралась на закрепленные предметы. За ней приглядывал Михаил — чтобы по первому сигналу прийти на помощь и подменить.

Позвонила Римма из офиса, сказала, что очень долго меня не видела и не слышала.

— Как-то странно все складывается, — задумчиво изрекла помощница, — я тебя почти не вижу. Ты больше работаешь у Якушина, чем в собственном агентстве, и я все чаще задаюсь вопросом: не пора ли начинать процедуру импичмента? Может, заглянешь?

— Загляну, — пообещал я.

— Но только в хорошем настроении, — предупредила Римма.

— А это зачем?

— Сам знаешь. Когда начальник в хорошем настроении, он кажется нормальным человеком. — И повесила трубку, заставив меня задуматься.

Нам с Варварой пришлось бродить по залам — Сергея Борисовича завалили документацией из лаборатории танатокосметики. Все, что требовалось для посмертной обработки тел, предприятия Якушина производили сами. Излишки продавали в другие регионы. Лаборатории расширялись, линейка продукции постоянно росла. Всевозможные гели, кремы, мастики, краски, воски, парафины, грунты, эластификаторы для сохранения влаги, отдушки для устранения запаха, пудры с блеском и перламутром… Косметику Сергей Борисович разрабатывал сам, а светлые головы помогали. «Никто же этим не занимается, — сетовал Якушин, — всем безразлично. Косметику для живых применяют на мертвых, а это ужасно, она ведь для этого не предназначена…»

— Присаживайтесь. — Сергей Борисович снял очки, поморгал уставшими глазами. — Ну что, граждане титаны и стоики, — объявил он шутливо-торжественным тоном, — справились с очередной работой? Побывали уже под куполом — напитались чистой энергией? По вам не скажешь, Никита Андреевич, вид у вас довольно мятый.

— Был еще хуже, — уверил я, — до запитки.

— Ну, тогда ладно. Позвольте подвергнуть конструктивной критике? Прошло три дня, а пустые места в экспозиции не заполняются. Артефакты как бросили на даче Крапивиной, так они там и лежат. Трость Демидова сломали…

— Мы сломали? — изумился я.

— Не надо придираться к словам, — нахмурился Якушин. — Доставьте хоть сломанную — починим…

— Хорошо, мы привезем, Сергей Борисович, — пообещала Варвара. — Просто не до того было. Не ограбят дачу за четыре дня. Кстати, насчет цветника, который выращивала Крапивина…

— Нужно уничтожить, — решительно изрек Якушин. — Подумайте, как это сделать. Усманский тоже выращивал, но попался. Крапивина шагнула дальше — но и ее успели обезвредить. Нужно непременно уничтожить эту гадость, — повторил он.

— Хорошо, мы подумаем, — кивнул я. — Что это было, Сергей Борисович?

— Это был сильный дух, — Сергей Борисович понизил голос, — он спустился из тонкого мира, где обитают, как известно, не только доброжелательные к человечеству сущности. Зачем, с какой целью — выяснять не нам. Большего вам знать не положено. Особенно вам, Никита Андреевич… попрошу не обижаться.

— Что стало с Крапивиной?

— Дух изгнан, Ирина Александровна идет на поправку. Льщу себя надеждой, что в ближайшее время она вернется в общество.

— Это был… сеанс экзорцизма? — Я передернул плечами.