Чужое тело, или Паззл президента

— Добрый вечер, Сергей Трофимович, — приятным женским голосом произнес компьютер, и крышка его сама по себе открылась. — Судя по тону вашего голоса, вы сегодня не в самом лучшем расположении духа, но тем не менее позвольте представиться: Петр, модель один дробь один.

— Рад познакомиться. Вот только не пойму, как Петр может говорить женским голосом. Надеюсь, с ориентацией у вас проблем нет?

— Увы, Сергей Трофимович, у меня нет ни пола, ни, стало быть, какой-нибудь сексуальной ориентации. Ваша же ориентация общеизвестна.

— Прекрасный ответ, Петр. Если бы все наши эстрадные звезды были столь откровенны…

— Не могу комментировать, не знакома с ними.

— И слава богу. Ну, давайте начнем с простейшего задания. Собираюсь купить себе электронную книгу. Что вы можете посоветовать?

— Выбор довольно велик: Е-букс, Орсио, Сони, Киндл и еще двенадцать моделей по цене от восьми до двадцати одной тысячи рублей. Все работают по принципу так называемых электронных чернил. Вес от ста сорока до трехсот десяти граммов. Рекомендую подержать их в руках и посмотреть, что вам больше подходит. Если хотите, я могу сделать вам распечатку моделей и магазинов.

— Спасибо, с вами действительно приятно общаться. Но это ведь всего-навсего банальный прейскурант, пусть и в голосовой форме. Не бог весть какое достижение. Попробуем что-нибудь более интересное. Скажите мне, как вы определили, что перед вами Сергей Трофимович Будников, а не кто-то другой?

— Маленькая веб-камера дает изображение, которое я сравниваю с теми, что заложены в мою память. А вы занимаете в моей базе данных одно из первых мест.

— Уже приятно. Но вообще, конечно, это уже достижение, потому что распознавание лиц — очень и очень непростая задача.

— Благодарю вас, услышать комплимент вообще приятно, а из ваших уст вдвойне — это кое-что да стоит.

— Почему?

— У вас репутация безжалостного киллера.

Гости с удовольствием зааплодировали, то ли находчивости машины, то ли репутации журналиста.

— Скажите, — обратился безжалостный киллер к Евгению Викторовичу, — а как вы достигаете такой гибкости в заранее, как я полагаю, записанных ответах вашей программы?

— Не думаю, Сергей Трофимович, что мне стоит сейчас пускаться в подробное обсуждение нашей программы. Скажу лишь, что мы подали документацию на получение одиннадцати патентов на наш флэш-компьютер, из которых шесть относятся к программе Ольги Филевой. Прошу, господа, может быть, кто-нибудь из вас хотел бы поподробнее познакомиться с нашим продуктом.

Место журналиста попытались занять сразу несколько человек, и президенту «РуссИТ» пришлось выстраивать очередь к каждому из трех компьютеров. Всё шло даже лучше, чем можно было надеяться, и Евгений Викторович подошел к Яше, сидевшему со своей командой за столиком.

— Ну что вам сказать, дети мои. Хоть заказывай памятные стелы. Здесь жили и создавали свои электронные шедевры Яков Свирский, Игорь Сидоров, Олег Свистунов и Ольга Филева. Оля, вы чем-то недовольны?

— Почему вы упомянули меня только четвертой?

— Это грубая ошибка. Типичный пример мужского шовинизма. Мы закажем вашу отдельную статую — хотите с горном, какие любили ставить в парках в советские времена — и установим у входа в лабораторию. Хотите?

— Очень. Можно и с горном, главное — чтоб фигура была хорошая, как у меня. И чтоб трусы были не слишком длинные, а то жалко прятать такие ноги, как у меня.

— Договорились. А то можно сделать, так сказать, скульптурную ню. Вместо одежды будете прикрываться ноутбуком. Найдем хорошего скульптора, и будете сами позировать ему. Яша, ты не возражаешь?

— Возражаю. Раздевать моих сотрудников — это, согласитесь, не совсем правильно.

— Боже, какая провинциальность, — вздохнула Ольга. — Речь ведь идет не о том, чтобы все сотрудники лаборатории ходили голыми. А статуя себе — это, согласитесь, волнительно.

— Ольга, сегодня вы хозяйка и триумфаторша. Хотите, мы закажем расписать потолки и стены лаборатории вами и остальными сотрудниками. Будут приезжать из разных стран посмотреть на уникальные фрески.

— А что, это идея. Надо подумать.

— Яша, — Евгений Викторович повернулся к вице-президенту, — можно тебя на пару слов?

Они отошли в сторонку, и Евгений Викторович обнял Вундеркинда.

— Яша, я в вечном долгу перед тобой. И за то, что сейчас здесь происходит, и за то, что ты сделал лично для меня. Сегодня я вдруг вспомнил, что у меня есть сестра и ее зовут Юля. Позвонил матери и спросил, как там Юля. Причем назвал ее не просто Юля, а Юлька, как я, очевидно, всегда звал ее. И представляешь, получил от матери полный отчет. Оказывается, у меня даже есть племянник Егорка, человек уже немолодой, у него уже третий зуб прорезался.

— Всё будет хорошо, Евгений Викторович. Всё будет хорошо. Одного боюсь…

— Чего же? — встревоженно спросил президент «РуссИТ».

— Того, что вскоре мне придется называть вас, без свидетелей, конечно, двойным именем, например, Виктор-Петр. Или Петр-Виктор…