Чужой

Картинки, запахи, боль, усталость, радость, ярость — закружились, завертелись, пропитывая сознание Олега, и через несколько секунд он уже знал — на какое расстояние может метать плазмоиды.

На каком расстоянии лучник видит цель при полной красной луне.

И на какое количество плазмоидов хватит запаса его энергии.

Несколько секунд транса, и целая минута, чтобы голова пришла в порядок и перестала кружиться.

Он отбежал всего-навсего на полторы сотни метров — ни один лучник его теперь не увидит в тусклом свете луны, а вот Олег видит здание просто великолепно. И это такая мишень, что промахнуться невозможно!

Шшшиххх! Шшшшиххх! Шшшшиххх!

Белые шары полетели туда, куда он их направил: два первых — в крышу, туда, где за парапетами-стенками прятались невидимые лучники. Третий шар устремился в центр дома, чуть выше первого шара, вынесшего входную дверь.

Бах-бах! Бах! Шары разорвались почти одновременно, но последний шар — чуть позже. И тогда Олег сменил местоположение. Если среди защитников дома имелись ветераны (а они все-таки имелись!), то, возможно, они попытаются выслать группу захвата в то место, откуда вылетели шары. Так что нужно менять огневую позицию, отбежав как можно дальше от этого места. А если у Хагена имеется еще и боевой маг, тогда…

А что будет тогда — Олег узнал через несколько секунд после того, как разорвались три его снаряда. По прежней огневой позиции ударили плазмоиды — почти такие же, как те, которые выпустил он, но только «калибром» чуть-чуть поменьше. Чуть-чуть — это раза в два.

И мозг тут же подсказал: «Боевой маг, но ниже классом! Слабак!»

Слабак-то слабак, а врезал вполне себе недурно — как маленькая пушечка. И Олегу точно бы этого хватило. Ногу, руку или голову оторвать таким снарядом — раз плюнуть! Граната!

Надо быть осторожней…

Отбежав, выпустил еще одну короткую очередь из шаров и, не глядя, что получилось, побежал дальше вдоль улицы. Отсюда стрелять было не так удобно, да и расстояние до мишени уже довольно приличное, но трудно промазать с двухсот метров в трехэтажный дом! Захочешь, и то не промажешь! Тем более что здание уже начало гореть и в свете «факелов» было видно как на ладони. В отличие от Олега.

Пока Олег бегал, то заметил — никто не вышел на улицу из соседних домов. Ни один человек! За темными стеклами маленьких окошек угадывались лица людей, мелькали огоньки — будто кто-то зажег фонарь или свечу, — но ни один из горожан не вышел и не поинтересовался — какого же черта тут происходит?!

Не было ни стражи, ни инквизиторов (которых, в общем-то, Олег и опасался. Ну что могут сделать самоходной гаубице какие-то там жалкие стражники?!), не было даже запоздавших гуляк, которые сейчас должны были покидать питейные заведения и брести домой, оглашая окрестности своим невероятно мелодичным пением. Ни-ко-го! Неужели спят?! Вряд ли… если и спали — давно проснулись. Шары взрывались так, что в ушах звенело.

Из этого легко можно было сделать вывод: народ здесь собрался «ученый» и точно не собирается лезть в разборки с применением боевой магии. И это справедливо! Умно! Вот когда все закончится, тогда и можно будет поглазеть на то, что осталось от противоборствующих сторон. А до тех пор — лучше не привлекать внимания сильных мира сего. Реально — сильных, потому что — ка-а-ак… врежут! Лучше уж дома посидеть. Умные люди! Бывалые люди…

Бегать пришлось минут пятнадцать или двадцать — Олег уже потерялся во времени. А может — час? Но только когда он решил, что пора прекратить дьявольскую бомбардировку, дом врага буквально полыхал, как хороший костер. Вернее, то, что от него осталось.

А остался первый этаж, выглядевший так, будто каменный великан ел дом, да не доел, оставив от этой «буханки» только надкусанные корочки. Горела мебель, стены, укрытые дорогими коврами и гобеленами, горело масло, вылившееся из фонарей и жаровен, горело дерево полов, а еще в воздухе явственно ощущался запах жареного мяса, от которого Олега едва не стошнило.

Одно дело палить куда-то вдаль из своей гаубицы, и другое — видеть то, что натворила твоя клятая гаубица. Куски тел, кишки, размазанные по стенам, кровь, еще живые, умирающие люди, которые стонут, ползая по руинам, и тянут к тебе руки, прося то ли пощады, то ли помощи, то ли смерти.

Война очень интересна по телевизору, когда сидишь на диване, пьешь пиво и знаешь, что через час ляжешь спать, чтобы завтра влиться в поток такого же, как ты, офисного планктона, отправляющегося в свой участок «Саргассова моря». И совсем другое — когда тебя убивает артиллерийский обстрел!

Тошнит, черт подери… ох-х-х…

Нет, не вырвало. Но комочек-то к горлу подкрался. Если бы не память Семига, которая исправно начала выдавать картинки битв, по сравнению с которыми эта была ничтожной, Олега точно бы полоскало минут двадцать, не меньше. Однако, при всех своих слабостях и земных пацифистских взглядах, Олег упорно карабкался по груде развалин с обнаженным мечом, и меч этот оказался в его руке совершенно автоматически, как платок в пальцах простудного больного.