Чужой

Богиня Любви явно понимала в своем деле. Ее изваяли со всеми интимными подробностями, кои обычно видят только партнеры в сексе, да и то — если партнерша не отличается патологической стыдливостью. Из одежды на фигуристой каменной молодке была только стилизованная накидка на плечах, символизирующая брачный покров (со слов Севии), да корона, представляющая собой золотой обруч, спереди к которому было приделано изображение сердца. Только не такое, как на Земле, больше похожее на изображение двух плотно сжатых ягодиц (если провести черту посредине), а настоящего сердца, каким его видят хирурги да патологоанатомы.

Уж Олег-то точно видел настоящее сердце и не раз держал его в руках, потому мог с полной ответственностью сказать — да, это оно! Каким образом изображение сердца попало на корону юной богини — этого Севия не знала и лишь досадливо поморщилась, заявив, что не о том он сейчас думает и чтобы выбросил из головы всякую ерунду в тот час, когда…

Олег понимал, что не о том думает «в тот час», но как ни гнал из головы посторонние мысли — ничего с собой не мог поделать. Нереально! Все — нереально!

Храм этот смешной, годный для журнала «Хастлер», — нереален!

Девчонка, запах пота и благовоний которой он чуял, — нереальна!

Мальчишка, больше похожий на мудрого карлика, — нереален!

И настоятель храма, в своем ярко-красном шелковом халате, ужасно похожий на далай-ламу, — тоже нереален!

Сон, это все сон! Никакого ощущения того, что сейчас Олег женится на красивой девчонке, никакого ощущения того, что он может погибнуть в этом мире, и единственное спасение — сменить имя и бежать как можно дальше.

Мало времени прошло, очень мало. События несутся вскачь, и мозг не успевает их осознать. Наверное… Или это смертный сон. Говорят же, что перед умирающим проносится вся его жизнь? Ну вот! А у Олега пронеслась НЕ ЕГО жизнь! Почему бы и нет?

— Что желают господа? Заказать поминовение по предкам? Попросить у Богини Любви благословения на их любовные органы? (Севия даже не покраснела, а вот Олег…) Или, может быть, хотите вызвать священника на дом для отпущения грехов больного?

— Хотим сочетаться браком! — твердо заявила девушка и, тут же снизив голос почти до интимного шепота, попросила: — Святой отец, я могу поговорить с вами наедине? Пожалуйста… без лишних ушей!

Святой отец, слегка удивленный и даже обескураженный, неуверенно кивнул, и Севия увлекла его под сень статуи Бога Войны, кстати сказать, не отличающегося большим мужским достоинством, но зато награжденного могучими мышцами и мечом, воздетым в крепкой руке.

О чем Севия говорила со святым отцом, Олег не слышал. До него только доносились обрывки фраз:

«…таковы обстоятельства!», «…у нас нет другого выхода!», «…не дайте погибнуть!», и как вишенка на торте: «…мы будем очень, очень благодарны».

Само собой, это были слова Севии. Святой же отец бурчал что-то наподобие: «…но это же…», «…да как так?!», «…это стоит немало!».

Олег даже обеспокоился — неужели она выложила этому прохиндею все то, что они договорились скрывать от народных масс?! О деньгах, о преследовании, об артефакте? Она что, с ума сошла, рассказывать о них этому жулику?!

Священник удалился куда-то за статую Создателя, скрипнула дверь, и троица беглецов осталась в храме наедине сами с собой — если не считать двух служек в дальнем конце храма, сосредоточенно натирающих каменный пол чем-то вроде мастики. Пол начинал блестеть и выглядел очень нарядно. Да и чего бы ему не выглядеть нарядно, если плиты, судя по всему, вырублены из розового мрамора, очень гармонирующего с бежевыми стенами, и фигурами богов, раскрашенными в цвета, очень приближенные к естественному цвету кожи. Тем соблазнительнее казалась Богиня Любви, к которой нет-нет да и возвращался взгляд Олега-Сергара, да-а-авненько уже не имевшего секса.

— Ух-х! Все! — облегченно выдохнула усталая девушка, от которой несло конским потом. Впрочем, от нее пахло совсем неплохо и даже возбуждающе, — видимо, в женском поте все-таки содержатся феромоны, привлекающие голодных до секса самцов. Олег же был очень, очень «голоден»! Или это Семиг был «голоден»? Трудно сказать. Да и какая, собственно, разница, кто из них хотел эту небольшую, миленькую девицу?

— Что именно — «все»?! — насторожился Олег. — Он нас погнал отсюда поганой метлой?!

— Чем? — не поняла Севия, но, тут же догадавшись о смысле слов, отрицательно помотала головой. — Десять золотых содрал, мерзавец! Этот обряд не стоит больше двух, ну самое большее — трех золотых! Как чует, сволочь, что нам невмоготу! Я ему сказала, что я — твоя любовница, что я из древнего рода аристократов, и мы сбежали от гнева родителей, которые послали за мной погоню. И что нам срочно нужно сменить твое имя! И тогда он задрал цену. Притом в церковных книгах будут указаны только пять золотых! Остальное пойдет мимо кассы. Он ведь отчисляет в Центр налоги со своих доходов, вот и не хочет, чтобы с него брали лишнее. И вот еще что — какое имя ты поставил первым? Главное имя?

— Олег. Я буду — Олег!