Чужой

Севия успела слегка подкраситься — чуть-чуть подвела глаза, чуть подрумянила щеки. Но слава местным богам — все в меру.

От нее пахло какими-то тонкими, пряными благовониями, и выглядела девушка сногсшибательно в своей тонкой, почти прозрачной белой рубахе и в обтягивающих бедра лосинах. У Олега даже дыхание замерло от волнения…

Они долго и со вкусом ели — все было на уровне — как в лучшем ресторане. Пили вино, от которого Олег немного захмелел.

Разговаривали обо всем — о мире, о жизни, смеялись, строили планы. Севия ухаживала за Олегом — подкладывала ему лучшие кусочки, подливала вина — пряного, немного странного (на вкус Олега), похожего на глинтвейн.

А потом Савах ушел, скорчив смешную рожицу и незаметно сделав Олегу неприличный жест, демонстрирующий, что должен сделать муж со своею женой.

И молодожены остались одни.

Олег сидел на своем стуле, одеревенев, изображая из себя статую дикарского божка. Глаза выпучены, губы плотно сжаты, тело твердое, как доска.

Севия же была такой, как всегда, — улыбчивая, свежая, как утренний цветок, и ничуть не смущенная своей ролью новоиспеченной супруги. Она закрыла дверь за братом, прошла на середину комнаты и, не смущаясь под взглядом Олега, начала раздеваться.

Вначале на пол скользнула белая рубашка, под которой, как и ожидалось, не было ничего, кроме тела. Кроме двух аккуратных небольших девичьих грудок, вызывающе целящихся в Олега затвердевшими на сквозняке коричнево-розовыми сосками.

Нет, кроме грудей, еще кое-что было — плоский животик, мечта любой «фитоняшки», и гладкая кожа, мерцающая в свете заходящего солнца, заглянувшего в окно гостиницы.

За рубахой последовали сапоги — милые такие мягкие сапожки с причудливой цветной вышивкой. Дорогие, кстати, сапожки! И, видимо, купила она их сегодня, когда ходила по городу. Иначе чего ради девушка так долго бродила по этому городишку?

Тонкие носочки — бежевые, тоже вышитые — полетели на пол.

Похоже, что аристократка из древнего рода не очень-то утруждала себя аккуратным обращением со своими вещами. А может, торопилась в порыве страсти?

Наступила очередь брюк. Тесные, облегающие бедра как вторая кожа, они со змеиным шипением поползли вниз, Севия переступила на месте и на пару секунд замерла, будто ожидала, что муж оценит ее стати.

И он оценил.

Дыхание перехватило — как она была хороша! Длинные, стройные ноги, крепкие, как у спортсменки! И что приятно удивило — ни волоска на них. Он почему-то ожидал, что здешние дамы ходят заросшими, как бабуины. Может, и ходят — но только не Севия! Гладкие ножки, кожа будто искусственная — ни морщинок, ни прыщиков — статуя, а не человек!

Нет, ну надо же быть такой совершенной!

Сколько в ней росту? Невысокая, да. Сто шестьдесят, не больше, но за счет совершенных пропорций кажется выше.

Кстати, мышцы рук довольно-таки развиты, и плечи как у спортсменки. Интересно, чем она их так натренировала? Неужели дочери аристократов занимаются спортом?

Трусики умилили — сделанные, как и рубаха, из белой ткани, похожей на шелк, они были похожи на узкие шортики с завязочками по обоим бокам. Когда завязки сдались тонким, сильным пальцам и трусики легко скользнули к щиколоткам, оказалось, что некоторые девушки этого мира (или все?!) очень не любят, если кое-где у них кустятся заросли. Радует, что в этом мире есть средства удаления волос, не оставляющие после себя никакого раздражения и делающие кожу гладкой, чистой и розовой, как у младенца.

А потом Севия начала танцевать. Что она исполняла — Олег не знал. Вероятно, какой-то эротический танец. Может, ее этому и учили, готовя к семейной жизни, а может, подсмотрела где-то в «пункте раздачи разврата», одном из трактиров, служащих еще и публичными домами.

Не важно, где она это увидела, но то, что девушка исполняла, было настолько чувственно, настолько эротично, что большинство земных стриптизерш обзавидовались бы, глядя на это совершенство! В полной тишине, под музыку, звучащую в ее голове, Севия перетекала из позы в позу, как течет ручеек, резко, мгновенно перебрасывала тело в пространстве, застывая в немыслимых позах, когда невозможно было поверить, что такое вообще возможно. Она была гибкой, как лоза, и поперечный шпагат для нее — плевое дело. Стоять на пальцах левой ноги, подняв правую вертикально вверх — этого, наверное, не сделают и девяносто девять процентов земных гимнасток!

Она становилась на четвереньки спиной к мужу, изгибая спину, как кошка, оборачивалась, скалилась на Олега, обнажая безупречно белые зубы, и тут же, будто подброшенная пружиной, взметалась вверх, становясь на мостик, но тоже как-то по-хитрому, одной ногой опираясь о пол, другую подняв вверх, к потолку.

Нет, это был не танец. Это была помесь танца с акробатическим этюдом, и если Олег не ошибался — с включением в систему элементов единоборств.

«Ката! Вот что это такое! — осенило его — И она ведет бой с воображаемым противником!»

Чем бы это ни было — это было великолепно, прекрасно и… возбуждающе.