Чужой друг

Однажды субботним утром мы прошлись с Генри по магазинам и купили ему темный двубортный костюм в узкую полоску. Генри выглядел в нем очень элегантным. Сначала он отнекивался, говорил, что носить этот костюм не будет, но все же купил его. Себе я искала керамику и косметику. Генри терпеливо ходил за мной.

В поликлинике много работы. Многие врачи в отпуске, и ко мне направляют чужих пациентов. Дважды пришлось дежурить вне очереди. Дома я с ног валюсь от усталости. Делать ничего не хочется. Хорошо еще квартира маленькая, думается в такие дни. Все под рукой, а на беспорядок можно не обращать внимания.

Донимала жара. В летние дни нагретый воздух застаивается в комнате. Вечерами я открываю дверь в ванную и пускаю душ. Только это почти не помогает. Сплю я плохо и рано просыпаюсь из-за уличного шума.

В начале сентября на работу позвонила мать — отец неважно себя чувствует. Может, мне приехать, спросила я, но мать ответила, что звонит не из-за этого. Я обещала в любой день отпроситься, если папе будет хуже. Она опять сказала: не надо, пока не надо, ей просто хотелось услышать мой голос. Я сказала, что скоро навещу их.

После этого разговора я подумала, не съездить ли мне к ним вместе с Генри. Но я знала мать. Она начнет суетиться вокруг нас, и нам будет неловко.

Вечером я села за письмо отцу. Хотелось написать длинное и теплое письмо, но, заполнив полстраницы общими фразами, я ничего больше не могла придумать и начала извиняться. По дороге на почту я порвала письмо. Оно показалось мне фальшивым. Мне действительно хотелось написать отцу несколько приветливых строк, но, когда передо мною лежит чистый лист бумаги, в голову ничего путного не приходит. Может, я просто не умею писать письма? Я дала себе слово не откладывать поездку к родителям.

Шеф пригласил меня в гости. После совещания он задержал меня в своем кабинете, усадил и предложил сигарету. Он вертел в руках очки и выглядел смущенным. Я подумала, что он смущается, так как речь пойдет о чьей-нибудь жалобе на меня, поэтому ободряюще улыбнулась ему. Помолчав, шеф сказал, что его жена была бы рада, если бы я к ним заглянула. В его голосе была какая-то непонятная ирония. Может быть, в гости действительно звала жена, а он только передавал ее просьбу?

Я поблагодарила шефа. Это было, собственно, все, ради чего он меня задержал. Теперь нам обоим было неловко. Довольно нелепая ситуация. Я не знала, уходить или нет. Наконец шеф склонился над бумагами, и я встала:

— Большое спасибо за приглашение.

Шеф взглянул на меня и холодновато произнес:

— Словом, если выберете время, милости просим. Хотя, конечно, я знаю, как вы…

Он не закончил фразу.