Чужой мир

– Так, ещё раз для особо одарённых, – Ана перевернулась на живот, лежа на моей кровати, и вытащила изо рта чупа-чупс (Бог мой, такие ещё едят?). – Ты сказала ему, что собиралась сделать его простым человечком, стереть всем память к чёртовой бабушке и зажить своими прежними жизнями… и ожидала, что он обнимет тебя и скажет «я согласен»?

Я застонала и откинула голову назад, сидя в кресле перед кроватью, а потом согнулась пополам, спрятав лицо в ладонях.

– Ну, в своих стервозных планах ты, должно быть, упустила, что у Кира другой жизни не было. Его приёмная семья мертва, настоящих родителей он не знал, и в данный момент находится на попечении государства, – продолжила мучить меня Ана, вбивая гвозди в крышку моего не самого уютного гроба, под названием «муки совести».

– И это тебе говорит та, что по определению должна была наплевать на всю эту информацию и пойти пилить ногти, – заметила Лена, лежавшая на спине на мягком ковре перед кроватью.

– Я же тогда ничего не чувствовала! – простонала я ещё громче.

Позвала, как говорится, на свою беду…

– Нет, ну, ты молодец, что вообще решилась нам рассказать. Потому что, услышь мы этот план в самом конце – в кабинете главы Организации… – Лена многозначительно замолчала и покачала головой, – скажем так, мысль ползать по кабинету, как гусеница, была бы самой щадящей из списка твоих наказаний.

– Я понимаю, что стирание памяти – это, объективно, выход, – Ана вновь засунула конфету в рот, и некоторое время оттуда раздавался только активный хруст; затем желтоволосая вытащила пустую палку и посмотрела на нас странным, необычным для неё взглядом. – Но, признаюсь честно, как-то мне не хочется забывать всё, через что мы прошли… И вас, засранки, я бы тоже не хотела забывать.

– Взаимно, – хмыкнула Лена. – Дожили.

– Этот вариант – на самый крайний случай! Я ни в коем случае не буду на нём настаивать, тем более – что он был создан мной в момент, когда я была моральным инвалидом, – я шумно выдохнула, встала и начала шагами мерять комнату. – Но, если что-то пойдёт не так, если мы не сможем договориться с главой Организации или не сможем запугать его до нужной нам кондиции…

– Мы будем иметь этот вариант про запас, – кивнула Ана. – Нет, я даже думать не хочу о том, что забуду, кем была все эти годы.

– Да, стирать придётся много… – кивнула Лена, – надеюсь до этого не дойдёт.

– Интересно, он простит меня? – я остановилась перед окном и уставилась на белый от снега лес.

– Ты же сто раз повторила, что писала это под влиянием Вельзевула, – недовольно протянула Ана. – Сколько можно заниматься самобичеванием?!

– Это у меня спрашиваешь ты? – я выразительно посмотрела на неё, а желтоволосая лишь пожала плечами и перевернулась на спину.

– Если мы сможем выбраться на свободу, первым делом затащу провидца в эту гостиницу и отлюблю так, что он забудет про всех своих баб, – сказала она, глядя в потолок.

– Эм… а у него много женщин? – осторожно поинтересовалась я.

– Ты даже представить себе не можешь – сколько, – процедила Ана.

– По нему не скажешь, – недоверчиво заметила Лена.

– Вы просто ничего не понимаете в мужской красоте, – отмахнулась Ана, продолжая предаваться своим фантазиям на моей кровати.

– Ну, с этим даже спорить не буду, – пробормотала я, переглянувшись с Леной.

Усмехнулись мы с ней одновременно.

– А я, наверное, попытаюсь наладить общение с Алексом. Мне кажется, он уверен, что я – больная на голову истеричка, но ведь это не так, – протянула Лена, подперев подбородок рукой.

Теперь настал наш черед с Аной переглядываться.

– Да… не так, – покивала желтоволосая, лицом показывая мне всё, что по этому поводу думает.

– Интересно, а где мы будем жить? – в свою очередь протянула я. – Мне понравилось в особняке. Да и учителя там были просто на подбор… вот было бы здорово договориться с Эльзой, чтоб нам оставили этот дом…

Мы все улыбнулись с мечтательным и немного печальным выражением на лице, а потом моё сердце затопила такая отчаянная тоска, что я чуть не закричала. Этого не будет. Всего этого не будет! Ни ночи с провидцем, ни разговоров с Алексом, ни жизни в особняке. Всех нас поймают и посадят в клетки. Или всем нам сотрут память и отправят по домам или приютам для несовершеннолетних. Мы не сможем перебороть систему! Не сможем! Не сможем!!!

– Яра! – Лена и Аня стояли рядом со мной и с беспокойством смотрели на моё лицо. – Что с тобой? Почему ты плачешь?!

– Нет, всё в порядке, – я утерла мокрые дорожки на своих щеках и ободряюще улыбнулась, – просто нервы на пределе. И с Киром до сих пор не помирилась…

– Вы же и не ссорились? – удивилась Лена.

– Да, не ссорились, – на автомате повторила я, затем резко вышла из комнаты и спустилась вниз, в просторную диванную, находившуюся на втором этаже.

Кир сидел в дальнем кресле и смотрел в окно, о чём-то глубоко задумавшись.

– Ты же с нами? – выдохнула я, останавливаясь в дверях.

Темноволосый посмотрел на меня и негромко ответил:

– Мне не нравится перспектива сдаться на суд Эльзы.

– Но… ты же с нами? – чуть тише повторила я.