Чужой муж

Стоя около кассы, она не обратила внимания на какого-то высокого мужчину в клетчатой рубашке и белой кепке. Из-под ее козырька за Тасей внимательно наблюдали светло-голубые глаза.

Делая вид, что изучает изменения в расписании, мужчина подошел совсем близко – так что отчетливо расслышал и дату, на которую взяла билет Тася, и номер рейса, и пункт назначения.

Между прочим, привыкнув везде высматривать только Родиона или Говорова, которые постоянно мелькали на горизонте, Тася мало обращала внимания на других людей. А между тем, окажись она повнимательней, могла бы и приметить этого мужчину, который вот уже несколько дней неотступно следил за ней.

* * *

Вещи были уже почти собраны, когда вдруг грянула беда. Тасе позвонили и сообщили, что Шульгин попал в больницу. Он был с инспекцией в новом кафе, открытом облпотребсоюзом, как вдруг в стеклянную витрину с улицы въехал автомобиль, пытавшийся уйти от столкновения с грузовиком.

На счастье, Дементий Харитонович сидел чуть в стороне от этой витрины, не то конец ему пришел бы сразу: был бы четвертован осколками! – однако на него свалился стол, карниз – так что осколков попало меньше.

С трудом подняв голову, он увидел, как из «Волги», до самой кабины застрявшей в проеме окна, с трудом вылезли две нарядные, растрепанные, помятые и явно нетрезвые девицы, на чем свет стоит костеря парня, сидевшего за рулем:

– Твою мать, Полищук, что ты наделал?! Ты придурок, Полищук!

Одна из них кричала, что надо бежать, пока милиция не приехала, вторая оказалась более милосердной: попыталась помочь горе-водителю выбраться из машины. Он был так пьян, что едва держался на ногах. Однако у него все же хватило сил броситься наутек вслед за девицами.

Это было последнее, что разглядел Шульгин: директор кафе и официантки кинулись к нему и принялись высвобождать ногу, на которую свалился ребром стол.

– Вот, говорят, бомба в одну воронку не падает, а тут опять на ногу! – стонал Шульгин…

Лиля продолжала укладывать чемоданы, а Тася бросилась в больницу, чуть живая от страха и раскаяния. Внизу, в приемном покое, ей показали, как пройти в палату. Она распахнула дверь, уверенная, что сейчас увидит своего мужа распростертым на кровати без сил, перевязанным с ног до головы, может быть, умирающим… Врач по телефону уверял, что состояние средней тяжести, однако все самые страшные, самые кровавые фронтовые воспоминания ожили сейчас в памяти Таси и так прижали ее, что она с трудом сдерживала слезы…

Однако Дементий, с одной только полоской пластыря на лбу, в полосатой пижаме, бледный и какой-то подозрительно красивый, полулежал на кровати, улыбаясь так, как улыбаются вполне здоровые мужчины, находясь рядом с привлекательной женщиной.

Однако не Тасе он улыбался! Рядом сидела какая-то дамочка и с кокетливой улыбкой кормила Шульгина, отрезая тоненькие дольки от спелого яблока. А он покорно раскрывал рот и жевал эти яблоки с видом самого глупого из всех Адамов!

Когда в палату ворвалась Тася, дамочка лишь слегка повернула голову, смерила Тасю равнодушным взглядом, но не поздоровалась – и продолжала кормить Шульгина, ловко орудуя ножичком.

Тася опешила.

Рядом с ее мужем на кровати – на его кровати! – сидит посторонняя женщина: как показалось Тасе, раскормленная, будто индюшка, так что белый халат трещал на ее телесах, нелепо причесанная, намазанная сверх всякой меры, – сидит и даже не здоровается! Могла бы, кажется, почувствовать неловкость при виде жены мужчины, на кровать которого так нагло взгромоздилась!

А вместо этого стало неловко Тасе. Неловко за то, что ворвалась так бесцеремонно, что не попросила разрешения войти и навестить своего законного супруга у его… кого? Знакомой?

Хорошее слово – знакомая! Может обозначать все, что угодно!

Нет, какая наглость, а? А ведь кругом другие больные, и они тут при всех…

– Мне просто позвонили и сказали, что ты… – забормотала Тася запинаясь, словно и впрямь была назойливой посетительницей. – Я, пока ехала, чуть с ума не сошла…

– А кто звонил? – изумился Шульгин. – Я не хотел тебя беспокоить…

Женщина, сидевшая вполоборота к Тасе, обиженно поджала губы: очередной ломтик яблока был уже отрезан, а Дементий Харитоныч занимается тут какими-то разговорами вместо того, чтобы кушать и поправлять свое здоровье!

Не хотел беспокоить?! Ну да, не хотел, чтобы жена ему помешала флиртовать с этой… знакомой!

– Понятно, – выдавила Тася и повернулась, чтобы уйти.

– Тася! Тася, не уходи! – крикнул Шульгин.

Она замерла в дверях, чуть повернула голову.

Дамочка поднялась с самым оскорбленным видом и прошла мимо, не удостоив Тасю взглядом.

Вообще-то она была не такая уж толстая, да и на лицо ничего себе… Нет, просто ужас!

– Иди сюда, – сказал Шульгин.

Тася как прильнула к стенке, так и двинуться не могла: ее всю трясло от страха – и от возмущения. И еще – от пугающего ощущения, что все кончено для нее… Для них с Дементием все кончено, и виновата в этом только она одна!

– Ну пожалуйста, подойди сюда, – повторил Шульгин мягко.

Она медленно подошла, села рядом на кровать… И вдруг всхлипнула.