Чужой среди своих (СИ)

Пройдясь по двору и заглянув, куда только пустили, я отметил весьма незначительное количество пациентов, и почти полное отсутствие — тяжёлых. Ну… логично, это всё-таки поселковая больничка, уровень чуть выше фельдшерского пункта.

Вернувшись в пустую палату, подошёл к зеркалу, глянуть на швы.

— На черта такое шить? Хм… если только как дополнительная гирька на весах тяжести преступления? Да и сечки… не сказал бы, что удары были такие уж молодецкие! Не то у меня кожа такая нежная, что сильно вряд ли, не то эта сволочь, промахнувшись пару раз по моей морде и попав по земле, налепил на кулаки всякой дряни, и вот этой-то дрянью он меня и покорябал.

Улёгшись на кровать, попытался проанализировать ситуацию, и честно говоря, всё выглядит неутешительно. Насколько всё же тело влияет на сознание!

Вся эта ерунда с юношескими гормонами, она уже… хм, доставляет. А откуда у меня это безоговорочное доверие к старшим? Вот аж распирало, как хотелось не просто аккуратно вбросить информацию о Кольке-паразите, а объяснить ему свои расклады, обиду на бывшего (в чём теперь я твёрдо уверен!) друга и прочее. Зачем?!

А желание рассказать родителям о том, что у меня есть информация из будущего… Вот на черта?! Даже если поверят, они что, сумеют её распорядиться?

При всём жизненном опыте и знаниях, кругозор у них ограничен цензурой и Железным Занавесом, а информация о Западе если и есть, то эта ядрёная смесь советских агиток диссидентского Самиздата. Шаткий и очень неверный фундамент…

— Не то чтобы я лучше, — признаю самокритично, — но это мои знания, мой опыт, и решать, как им распорядиться, тоже мне!

Сам не заметил, как задремал. Разбудили меня только к ужину, и честное слово, был он ничуть не хуже, чем обед!

— Савелов! Мишка! — окликнул меня какой-то незнакомый мужик в пижаме, — Там к тебе мать пришла!

— Ага, спасибо… — допив компот из каких-то лесных ягод, поспешил во двор, где меня уже ждала мама.

— Мишенька… — она вскочила со скамейки, с набухшими от слёз глазами, — сынок… Ты как?

— Да нормально… честно, нормально! — спешу уверить её, — Я тут подумал, что сечки…

— Ну, вот это… — показываю на швы, — это просто ему на руку какой-то камешек прилип. Да правда! Что я, не дрался, что ли? Если бы мне раньше так морду рассадили, то голова бы трещала так, что ой! А сейчас вон… только мышцы болят, потянул я их.

— Не говори ерунды, сына… врачу виднее, — поджала губы мама.

— Ну… — пожимаю плечами, и хочу было поспорить, но…

… вспоминаю недавнее, когда она, не глядя, подмахнула бумаги, и прикусываю язык.

Долго она не задержалась.

— Всё, пойду я, — смущённо улыбнулась мама, — я там тесто поставила на завтра… Зине сказала, та помешает, но сам знаешь, у неё тесто плохо всходит! А вернёшься завтра с линейки, и у нас торт будет. Наполеон!

— Здоров! — несколько фальшиво сказал, напрочь забывший о школе и прочем, — Буду ждать! Я так давно не ел твоего наполеона!

— Выдумщик, — заулыбалась она, целуя меня в щёку, — месяца не прошло!

— Вечность! — патетически воскликнул я, воздевая руки к небу.

— Ну, скажешь тоже… — уходила она уже несколько успокоенная, чего не скажешь обо мне.

— Чёрт… классуха, одноклассники… я ж никого не помню…

Не успел я расстроиться, как меня пришли навестить Ванька с Лёхой.

— … весь Посёлок гудит, — с горящими глазами рассказывал он, — как ты троих старшаков отделал!

Пацанов быстро погнали, они только и успели, что выразить мне своё уважение, да вручить нераспечатанную пачку «Казбека» и коробок спичек. Тащить папиросы в палату не стал, спрятав во дворе, и остаток вечера провёл, разбирая шахматные партии в журнале «Шахматы СССР»

Выспавшись днём, я проснулся около полуночи, и долго не мог заснуть, ворочаясь без сна. Я бы, пожалуй, и заснул в конце концов, но мужики в палате храпели так молодецки и невпопад, что, помучавшись около часа, я плюнул на всё, и вылез в распахнутое окошко покурить.

Достав было папиросы, услышал приглушённый разговор и узнал главврача, а вот его собеседника, увы… А разговор, меж тем, выдался интересным!

Порой было слышно каждое слово, а порой собеседники сбивались на шёпот и отрывистые фразы, как это бывает между людьми, хорошо знающими друг друга и понимающих сказанное с полуслова.

— Однако… — прошептал я одними губами, сообразив наконец, о чём идёт речь. Детали так и остались мне неведомы, но совершенно ясно, что здесь, в маленьком посёлке, бурлит, пенится и воняет политическая жизнь! Есть какие-то фракции, враги, друзья и союзники, борющиеся за влияние и ресурсы.

Главврач (равно как и его собеседник) оказался союзником дяди Саши, то бишь парторга порта. А буквально пару лет Александр Яковлевич был парторгом всего Посёлка… пока его не подсидели, заменив человеком от Леспромохоза.

Случай со мной сыграл дяде Саше на руку, выставляя Леспромхоз и нынешнего парторга в дурном свете, и позволяя, вроде как, вернуть себе прежнюю должность. Разговаривали они довольно долго, подарив немало пищи для размышлений, так что, несколько озябнув, я дождался их ухода и вернулся в палату, забыв о папиросах.