Чужой сын

Не хочет быть изгоем, поэтому и уходит. Он уходит, потому что у него есть выбор. Ему надоело выделяться. Как и Максу. «Что ж, сын, теперь тебе не о чем беспокоиться», — прошептал он, поднимая лицо к потолку.

Пятница, 1 мая 2009 года

Впервые за последнюю неделю Кэрри удалось поспать дольше двух часов. Несмотря на сопротивление Лиа, она отправила подругу домой. Марта оставалась в квартире и квохтала над Кэрри так, будто та лежала на смертном одре. Кэрри думала, что, возможно, так оно и есть, что жизнь ее кончена. Каждый раз, засыпая, Кэрри мечтала не проснуться.

— Вы просто чудо, Марта.

— Ты всегда ешь это по пятницам, солнышко.

Кэрри села за стол и посмотрела на омлет, окруженный ломтиками копченого лосося. Рядом — кувшин апельсинового сока, кофейник и миска с фруктами. Но никогда пятницы уже не будут такими, как раньше.

Она немного поела и выпила кофе. В обычную пятницу она бы давно уже металась в панике, срывала раздражение на Лиа, орала на журналистов по телефону: какого черта еще ничего не сделано? Но сегодня, несмотря на то что понятия не имела, что будет происходить в эфире, она спокойно потягивала кофе, наблюдая через стеклянную стену за воробьем, порхающим по ее минималистскому саду. Казалось, птица была разочарована всем этим сланцем, гранитом и мраморными дорожками. Бамбук и карликовые японские деревья, которые, как убедил Кэрри ландшафтный дизайнер, были наиболее подходящими растениями для городского сада, воробью тоже не нравились.

— Марта, а хлеба не осталось?

— Хлеба? Ты не сыта, солнышко?

— Сыта. Хочу покормить воробья.

Марта достала из белого керамического контейнера ломоть цельнозернового хлеба:

— Столько хватит?

Кэрри кивнула и тихо открыла стеклянную дверь. Воробьев уже было двое. Один сразу улетел, а другой застыл на месте, глядя прямо на Кэрри. Она раскрошила хлеб в ладони и кинула крошки в сад. Птица несколько секунд не шевелилась. Кэрри ощутила зависть. Если бы она могла, то заморозила бы себя изнутри и тоже не шевелилась — никогда. Воробей запрыгал к крошкам. Кэрри ссыпала остатки хлеба. Птица снова застыла. Кэрри шагнула через порог. Воробей взлетел на ограду. Кэрри и птица смотрели друг на друга.

— Все хорошо, птичка, — прошептала Кэрри. Птица дернула хвостом. — Я тебя не обижу, хотя ты этого, конечно, не знаешь.

Птица взлетела еще выше.

— Да мне все равно, будешь ты есть или нет, бестолочь дурацкая!

Она вошла в дом и захлопнула за собой стеклянную дверь. Вернувшись за стол, налила себе еще кофе и задумалась о сегодняшней передаче. Только бы Дэйна сдержала слово и приехала. И только бы заговорила. Кэрри решила, что пусть все идет своим чередом, на этот раз она не станет продумывать вопросы и реплики. Пусть зрители увидят настоящее реалити-шоу. Да и нет у нее сил что-то планировать. Она просто расскажет о случившемся, постаравшись не сорваться в истерику, а затем попросит девочку описать все, что видела. Кто-нибудь обязательно что-то знает. И обязательно позвонит в полицию. Всегда звонят. Часто решающими в расследовании становятся даже самые незначительные свидетельства.

За окном воробей уже вовсю клевал хлеб. Вскоре к нему присоединилась целая стая.

— Надо было просто показать ему, что он не один, — сказала Кэрри.

— Ты о чем, солнышко?

— Макс… Надо было просто сказать ему, что я рядом. — Кэрри встала. Прошла в прихожую, надела пальто. Из зеркала на нее уставилась незнакомка. — А я этого не сделала.

— Надеюсь, нам за это хоть заплатят. — Мать Дэйны шуровала в мойке.

— С какого перепугу? — Кев подбирал остатки яичницы со сковороды куском белого хлеба. В студию он ехать не собирался, поэтому сидел за столом в заношенной и довольно грязной майке. — Все хотят задарма получить, жулье. И чего вас туда несет?

— Да просто она хочет помочь этому парню, вот чего.

А ведь это первые сочувственные слова, которые она услышала от матери, подумала Дэйна. Есть она не могла. Боялась, что ее вырвет прямо в студии.

— Хочу. Еще как хочу, — прошептала она, но ее услышала только Лорелл.

— У меня есть ребеночек, — сказала девочка, показывая пластмассовую куклу.

Мать и Кев увлеченно лаялись по поводу того, надо ли Дэйне требовать плату за участие в «Правде в глаза».

Дэйна нахмурилась и приложила палец к губам.

— Тсс, — прошипела Лорелл.

— Деньги тут не главное, Кев. Разве ты не видишь, какая Дэйна грустная в последние дни. Не ест ничего, целыми днями плачет. Так, родная?

— Угу, — ответила Дэйна.

Поскорей бы все осталось позади, поскорей бы оказаться в студии, где слепят прожекторы и командует потрясающе одетая Кэрри Кент. И пусть ее разорвут в клочья на глазах у воющей аудитории, пусть бросят умирать в луже крови — как Макса.

Почему она согласилась на это?

Потому что заслужила.

Позвонили в дверь. Лорелл сползла со своего стульчика и побежала открывать. Выглянув в прихожую, Дэйна увидела человека в черной униформе. Наклонившись к Лорелл, он что-то говорил. Малышка вприпрыжку вернулась на кухню:

— Он приехал за Дэйной на машине!

— Так рано? — ахнула Дэйна.

Она кинулась к себе в комнату.