Чужой: Завет. Начало

Лопе и Розенталь заняли столик с краю и заплатили за несколько бокалов неоправданно дорогих напитков. Когда они поинтересовались, как пройти за кулисы, вышибала охотно указал дорогу. Как только звуки возбуждающей электронной музыки начали стихать, трое исполнителей один за другим покинули сцену.

Следуя указаниям вышибалы, Лопе и Розенталь направились к подсобным помещениям, которые не просматривались из главной зоны. Высокую, но уже не рыжеволосую кандидатку в команду «Завета» они обнаружили в маленькой отдельной гримерке. Они вошли без стука, и женщина резко обернулась в кресле. Вблизи татуировка на ее голове выглядела еще более впечатляюще. Не менее впечатляло то, что на женщине не было ничего, кроме светящейся краски.

– Какого дьявола? – изумленно посмотрев сначала на одного непрошеного гостя, потом на вторую, она закричала: – Гекель! Сюда давай! Гекель, черт тебя дери!

– Если ты зовешь клубного вышибалу, то он, вероятно, сейчас занят тем, что посвящает близких друзей в наш маленький секрет, – спокойно ответила Розенталь.

Ярость женщины сменилась неуверенностью.

– Посвящает… черт, кто вы такие? – она уставилась на Лопе, и ее глаза расширились. Она начала вспоминать. – Ты… я тебя знаю. Ты – тот ублюдок, который…

Лопе улыбнулся сжатыми губами.

– Уроки закончены, мисс Хейзелтон.

Женщина еще миг изумленно на него глядела, а потом кинулась в дальний конец комнаты. Там располагалась уборная, но без отдельного выхода. Ниже уровня улицы такое было невозможно. И все равно дело могло обернуться неудобно, если бы она заперлась в туалете и начала кричать. Розенталь, бросившись следом, предвосхитила ситуацию умелой подсечкой. Женщина тяжело упала и злобно уставилась на Розенталь.

– Ты сломала мне чертову ногу!

Розенталь, стоя над добычей, надула губы.

– Нет. Если бы я хотела сломать твою ногу, я бы била в колено сзади, а не по лодыжкам. А если бы я ударила достаточно сильно, чтобы сломать тебе ногу, ты бы сейчас орала что-нибудь другое, а не «ты сломала мне чертову ногу».

Вместе с Лопе они подняли женщину на ноги. Зажатая между ними двумя, та едва могла двигаться.

Взгляд женщины метался между нападавшими.

– Что вам от меня нужно?

– Ну, я пришел не для того, чтобы сказать, что беру тебя на работу, – Лопе кивнул на Розенталь. – Кстати сказать, вот она получила место, на которое ты подавала заявку. Что до ответа на твой вопрос, то не могу сказать, что мне нужно много информации. Может, то, почему ты убежала, – он изобразил нарочитое удивление. – А, и почему твой сообщник – или коллега, или кто там еще – пытался разбрызгать мои мозги по всему вестибюлю башни «Вейланд».

Хейзелтон снова посмотрела на них по очереди, потом чуть обмякла.

– Можно мне одеться? Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить.

– Ты не боишься, что тебя уволят? – спросила Розенталь.

Женщина насмешливо фыркнула.

– Отсюда? Да, это было бы катастрофой, правда? – она равнодушно пожала плечами. – Такую работу я найду где угодно. Кроме того, это не то занятие, к которому я готовилась – но вы это уже знаете, верно? А вы знаете, сколько в наше время платят учителям? Танцую я, только чтобы достать хоть сколько-нибудь лишних денег.

Лопе предложил поощрение:

– Может, мы могли бы кое-что подкинуть, – он огляделся и скривился. – В любом случае больше, чем ты получаешь в таком месте.

Выражение лица Хейзелтон немного смягчилось.

– Вы не вызовете копов?

– За что? – ласково улыбнулся Лопе. – Побег с собеседования?

– Как насчет сговора с целью убийства?

Сержант пожал плечами.

– Меня пыталось убить множество людей. У них не вышло. У тебя не вышло. И у напарника твоего тоже. Я не держу зла.

По Хейзелтон было понятно, что она не знала, стоит ли ему верить.

– Ладно. Я расскажу то, что вам нужно знать. Взамен… взамен мы разбежимся. Разойдемся каждый в свою сторону.

«Нужно знать». Не «хотите знать». Хотя выбор слов показался Лопе любопытным, он не видел необходимости выбивать объяснение – по крайней мере, сейчас. В данный момент ему хватало того, что женщина готова говорить. Сейчас она выглядела совершенно смирившейся.

Убедившись, что из гримерки нет другого выхода, они с Розенталь отошли назад и стали наблюдать за тем, как Хейзелтон при помощи влажной губки смывает светящуюся краску с тела. Слово «скромность» ее личный словарь явно не включал. Надев неприметный наряд, Хейзелтон глубоко вздохнула и направилась к выходу.

– Идем. Я знаю местечко за углом, где можно поговорить в тишине. Рыба с картошкой, работают круглосуточно.

– Настоящая рыба? – заинтригованно спросил Лопе. – Настоящая картошка фри?

Хейзелтон скорчила рожицу.

– Если бы я могла себе позволить предметы роскоши на зарплату учителя, то не работала бы здесь.

Лицо Розенталь выражало сочувствие. А вот ее слова – напротив.

– Если ты попытаешься бежать, я не сломаю тебе другую ногу.