Ciao, Plumatella! Дневник эмигрантки, или Жизнь в другом измерении

Почти у всех девочек в классе за плечами было 7-летнее музыкальное образование, с 7 до 14 лет. Я посещала музыкальную школу во Дворце Профсоюзов. Это было старое здание в стиле барокко с множеством огромных залов, окрашенных в нежные пастельные тона голубого и розового цвета, с потолками высотой около 5 метров и орнаментальной лепкой. Уроки музыки стоили немного, 7 рублей в месяц, и практически каждый мог позволить платить такую сумму за обучение.Мне не особо нравилось учиться играть на фортепьяно, возможно, мне не повезло с учителем, возможно, виной была моя домашняя ситуация – я чувствовала себя «обледеневшей» и замкнутой внутри домашних проблем, и чтобы вышла наружу моя истинная натура должно было пройти много времени.

В музыкальной школе мы изучали сольфеджио, писали нотные диктанты на слух. Это у меня хорошо получалось. Нас учили различать разные инструменты в оркестре. На уроках музыкальной литературы изучали жизнь великих композиторов и их произведения. Это было познавательно. У меня хороший музыкальный слух, но слабый голос, я всегда это знала. В музыкальной школе был хор, в котором я пела в течение 5 лет. Он состоял из детей, которые изучали музыку, поэтому петь с ними было легко. Если кто-то ошибался, учитель говорил на какой ноте ошибка и все становилось на свое место. Ноты имели свои названия и длительность – определенное время держания, такт отбивался правой рукой: 3/4 -х – вниз – направо – вверх, раз, два, три… раз, два, три…В хоре было 4 голоса – сопрано, 2-е сопрано, теноры и басы. Я пела сопрано.

После окончания школы у каждого из нас определилось направление в профессии: мои подруги были лидерами в области математики, я была одной из лучших в школе в области языка и литературы, что, вероятно, не вызывало удивления: ведь моя мать была журналистом, главным редактором редакции для детей и юношества на ГосТелеРадиовещании БССР. После 8-го класса мать перевела меня в школу № 20 с усиленным изучением французского. Школа была для детей VIP, действительно, в моем классе дети ходили с “задранными” носами. Я тоже была ребенком VIP. Но дома у нас была тяжелая обстановка. Вряд ли “бриллиантовые” дети смогли бы понять, что означает жить с отцом, опущенным до самых низов, даже если мать VIP. Она отдыхала на юге, когда я, воспользовавшись ее отсутствием, забрала документы и вернулась в обычную школу к моим товарищам.

В последних классах преподавателем по литературе была Татьяна Григорьевна Сокол. Она не жалела своего времени для нас, это была знающая, тонкая, интеллигентная личность! Мы часто бывали у нее дома, она организовала литературный кружок и наш девичий костяк с удовольствием посещал его после занятий. Татьяна Григорьевна была из тех знающих свое дело учителей, которые будят интерес и вселяют искру познания в своих учеников. Мы были теми “белыми листками” бумаги, которые продавали в школьном подвале, и на которых она чертила первые символы великого, доброго, вечного.

С математикой у меня были если не натянутые, то холодные отношения. Мне удавались все алгебраические абракадабры, но сухость этой науки меня «не грела». Впрочем, я всегда осознавала необходимость расчетов в жизни и прилежно выполняла формулы. Данные моего университетского диплома, рассчитанные с помощью языка Фортран, выполненные при любезном сотрудничестве школьной подруги Лены, были явным новшеством для того времени.

Химия была чем-то эфирным, непознаваемым, летучим… Вероятно, потому что она ассоциировалась с молоденькой преподавательницей Татьяной Ивановной. Хрупкая, миловидная, ей было около 25 лет и наши мальчики, которым химия была менее интересна, чем ее ножки, постоянно строили ей глазки и делали мелкие пакости с камчатки, чем вводили ее в краску.

В классе почему-то не любили учительницу географии, мальчики даже ходили бить ей окна. Физика была чем-то сродни математике, учительница чувствовала мое отношение к предмету, поэтому и давала мне больше заданий. В 9-м классе мы начали изучать астрономию. Ее вела учитель математики, тоже еврейского происхождения. Она была сильно удивлена моим проснувшимся интересом к этой науке. Астрономия меня поразила. Мне вдруг открылся неведомый доселе мир звезд, парсеков, созведий и туманностей… Учебник был тонким, и я просиживала в библиотеке за изучением созвездий, названий и характеристик звезд, открывая для себя бескрайний мир космоса…

Деревня