Civilization

Вскоре мне сообщили, что Амафет был арестован в амфитеатре, как раз там, где он так любил устраивать алланаццо. Он никогда никуда не ходил без охраны, и сейчас его сопровождал лаг ахайров, но на входе в театр начальника охраны задержал разговором его хороший знакомый — Маррон.

Он явился ко мне через 4 дня под вечер.

— Преступники из дема Семмура изобличены. Отцом ребенка оказался сам Амафет — глава дема Семмуров. Главные заговорщики — Зои, ее сын, и глава дема Амафет — обвинены в богохульстве. Их судьбу должен решить Своет.

— Хорошо. Собирайте.

Не тратя времени, мы отправились в Митту еще до рассвета. Вступив в город, я увидел многочисленные повреждения домов и городских построек. Землетрясение действительно было сильным.

Совет собрался в том самом здании городского храма, где в прошлый раз я участвовал в городском празднике. Поспешно собранные суффекты, встревоженные моим внезапным появлением, смотрели на меня, переговариваясь и строя догадки о случившемся. Маррон по моей просьбе огласил ситуацию.

Аристократы Митты были поражены. Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Начались яростные споры сторонников и противников Семмуридов, быстро переросшие в потасовку. Семмуриды с гневом и полной убежденностью в собственной правоте утверждали, что Сатиен — мой сын и имеет право быть царем.

— Если у его нет вот этого, он не мой сын — я сдернул с плеча столу и белоснежный пастрон, показав собранию след от прививки БЦЖ — это родимое пятно передается из поколений в поколение, и отличает род пророков Небесных богов.

На людей иногда действуют самые неожиданные и странные аргументы, тогда как логика и здравый смысл ничего не могут поделать и трусливо сбегают из сознания. И в этот раз, странное пятно на моей коже, которое могло бы быть чем угодно — следом от ожога, от сведенной татуировки, а вообще чем то случайным — произвело на собравшихся сильнейшее впечатление и заставило верить моим словам. Симмуриды были признаны виновными.

Как только исход стал ясен, я отправился на Лаон, обратно в стасис. Здесь меня догнало сообщение о том, что заговорщики — Амафет, Зои, ее сын Констанс-Сатиен –казнены путем закапывания в землю.

Ну просто прекрасное завершение чудесной сессии! Ребенка, который мне ничего не сделал, закопали в землю вместе с матерью! На мерзавца Амафета мне плевать — именно он все это придумал — а вот смерь ребенка… Похоже моя личная коллекция призраков пополнилась еще двумя привидениями. Будет кому развлекать меня в капсуле!

Но Зои… Почему она сделала это? Хотела ли она подставить меня изначально или ее заставили родственники, узнав про удобный случай? Наверное, я никогда не узнаю об этом.

— Маррон, — спросил я авура. Скажи… это был заранее спланированный заговор? Они все продумали заранее или действовали по обстановке?

Маррон, видимо, понял мой вопрос.

— Та женщина… она не хотела этого. Она не планировала заранее ничего подобного. Амафет заставил ее. Рабы Семмуридов под пытками рассказали, что Амафет и зачал ей ребенка — никому другому этого не доверили, чтобы сохранить все в тайне.

Вот как. Импровизация, значит.

— И еще, ваше святейшество. Вам не стоило вести себя с этими людьми так панибратски. Они не поняли вашего доброго отношения и решили, что могут позволить себе любые авантюры.

Импровизация. Спровоцированная мною. Да что же такое, что не сделаю — все плохо. Отгородился от людей — жрецы узурпировали власть. Решил стать ближе к людям — пожалуйста, в родню лезут. Как там говорил этот сукин сын — «готовы держать меч и скипетр»… Да они на все были готовы, сволочи!

Нечасто я отправлялся в капсулу со столь скверным настроением. Все не то, чем кажется…

Ход 32

Прошло 532 года

Беспокойная история с заговором Семмуридов здорово выбила меня из колеи. А ведь я давно хотел заняться образованием. Давно уже я думал о том, что хотя бы горожане должны быть грамотными, что позволит им становиться торговцами, политиками, жрецами, офицерами, учеными — особенно — учеными! не замыкаясь в рамках наследственной профессии и предопределения судьбы.

В этот раз, разделавшись с рутинными вопросами, я решил заняться образованием и наукой вплотную.

Мои попытки адаптировать письменность эсперанто к языку адаже оказались лишь ограниченно успешными. Постепенным языком образованных людей оставался интерэсперанто, сохранивший свою грамматику, но получивший множество новых слов из языков адаже, исаваров, скиров и других народностей страны. Это позволяло сохранять связность политического и культурного пространства Миттанского союза, но ограничивала возможность получения образования — прежде чем выучиться грамоте, молодым людям приходилось учить другой язык.