Civilization

Восстание скорее перекинулось на север — сначала в Адажион и Арсинойю, а затем и на другие города долины Станубиса. Вскоре жрецы бежали отовсюду, в том числе и с Лаона.

Насколько я понял, претензий у восставших ко мне лично не было. Они просили установить им законы и амнистировать их, оправдать перед Небесными богами за убийство жрецов.

Также оказалось, что прямо сейчас идет война. Выжившие жрецы бежали на север. Там они собрали богатства храмов и призвали в страну варваров — и оруталлов, и еще каких-то северян, подкупив их храмовыми богатствами. В качестве посланника богов они взяли самозванца, намазали ему морду известкой, имитируя мою мертвенно-бледную кожу, и показывают теперь народу, как посланца Небесных богов. Возят его на белой арбе, похожей на мою, поют гимны, воздают почести, и, как и со мной, не позволяют никому с ним общаться.

В итоге часть войска и варвары начали осаду Адажиона. Началась гражданская война, отряды жрецов и оруталлов вошли в Алитэ и Сураджу, Керкирон был взят и разграблен варварами, а значительная часть страны потеряна. Сейчас войска восставших готовятся к походу против варваров, готовясь выбить их из Сураджи.

Известия снова вызвали во мне волну самобичевания. Ведь я знал, что войну надо было довести до конца! Следовало завоевать долину Нуовы, и установить естественную границу с варварами по пустыне Ордос. Пока они живут, по сути, в нашей стране — они могут нападать на нас, когда захотят. Поэтому от беспокойного соседства надо избавляться. Страна оруталлов — Арталия — должна быть завоевана полностью, а земли заняты нашими переселенцами! Ну что же, надо сделать это сейчас.

Все что я сейчас мог сделать для восставших — это оказать им моральную поддержку. Я посетил Митту, проехав весь город в своей белой арбе, и все это среди дня. Несмотря на навесик из бамбука, моя кожа к концу дня горела — даже отраженный солнечный свет ее очень раздражал. Тем не менее, это был важный шаг. Теперь восставшие могли сказать всем, что я на их стороне! Будем надеяться, что все будет хорошо — ведь если на Лаон вернуться жрецы — мне точно кранты…

Тяжело проваливаясь в стасис, я, не переставая, корил себя за глупость. Ну, вот как бывает — живешь себе, живешь, никого не трогаешь, а потом — бац! — и вдруг текут реки крови. И все из-за того, что ты чего-то недосмотрел, буквально на пару миллиметров не дожал ситуацию. Лучше не видеть всего этого безумия, я устал и облажался, так пусть хоть что-то хорошее произойдет без меня. Возможно, так будет лучше.

Глава 22

Ход 22

Прошло 420 лет.

Мое воскрешение в этот раз было более традиционным. Меня встречала разношерстая компания встречающих, некоторые из них более-менее сносно объяснялись на эсперанто.

Итак, после 17-ти летней войны оруталлы были разбиты. Все население Арталии по моим заветам было обращено в рабство, но не распродано, а осталось на местах — это были «рабы племени» завоевателей. Примерно как илоты в Спарте. Республиканцы оказались безжалостнее адептов деспотии. Убара была разрушена полностью, ее жителей сделали рабами. Только «рестантов» — то есть не оруталлов, а потомков наших прежних жителей, не ставших когда-то переселяться на юг и попавших потом под власть оруталлов — оставили в немногочисленных поселениях по Нуове.

Отныне все изменилось. Жрецы теперь получали должности не по наследству, а избирались общим народным собранием жителей города. Я в основном утвердил те законы, которые восставшие постановили себе сами.

Свои земельные владения я конечно потерял. Храмовые земли — те, что еще оставались после исчезновения Станубиса — были поделены между победившими горожанами. Станубис не исчез полностью — его полноводный приток, Скиллон, продолжал течь в тех же берегах. Но воды было намного меньше, чем раньше, и, конечно же, теперь не было таких разливов. Земледелие на Силлоне сократилось до узенькой полоски вдоль берега. Разрушена и ирригационная система — она пришла в упадок еще после исчезновения Станубиса, а теперь еще и строить каналы стало некому — отдельные города не могли об этом договориться друг с другом. Более того, сама идея постройки больших водоводов вызывала резкую критику в народных собраниях — считалось, что это неминуемо приведет к восстановлению жреческого господства.

Новая ситуация потребовала нового протокола встречи. Появившийся стихийно государственный строй можно было бы с натяжкой назвать республикой. Теперь в разных городах власть теперь была устроена по-своему, и главы городов поэтому назывались по — разному — но в основном главными в городе были суффекты, ведавшие городскими стенами и иными постройками. Обычно они избирались или Народным собранием города или Советом, члены которого тоже избирались народным собранием. Много должностей замещалось по жребию — считалось, что это выбор богов.

С главами городов — по два от города — я встречался в первый день появления.