Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом

– Приходит эта девушка, садится, подключает гитару и начинает играть ужасную музыку для подростков-самоубийц, «Boys, boys/Bad/Die» (мальчики, мальчики/плохие/умирают), – говорит Дэйв. – И после каждой песни все хлопали в ладоши, а мы кричали: «Пошли отсюда!» Дэйв начал оскорблять «грустную маленькую девочку с плохими гребаными песнями», и тут Курт сказал: «Ох, да, это моя девушка Тоби».

Курт был на той вечеринке и помнит, что члены Scream высмеивали всех присутствующих.

– Они были настоящими рокерами, – говорит Курт. – Я ненавидел их, я думал, что они придурки.

Курт помнит и Дэйва.

– Он принес из машины кассету с Primus и попытался ее поставить, но все на него рассердились.

Концерт в Motor-Sports состоялся на следующий день после приезда Дэйва. Он был ошеломлен размерами и энтузиазмом толпы – единственным столь же большим концертом местной группы, который он видел, было шоу Fugazi в Вашингтоне. В Сиэтле панк-рок стал большим бизнесом.

– Мне показалось, что местная панк-сцена в каком-то смысле пошла вразнос, – говорит Дэйв. – Я видел прилавок с футболками Nirvana – каждый чертов подросток и его старший брат покупали футболки с надписями «crack smokin» и «fudge packin»[74]. В тот вечер было продано, наверное, около двухсот футболок – для местного панк-концерта это безумие. Я вообще не понимал, во что ввязываюсь.

На Дэйва Nirvana не произвели особого впечатления.

– Я думал, что ничего особенного в них нет, – говорит он. – Эти парни не слишком впечатлили меня. Перед ними играли The Melvins, и я так ими увлекся, что к началу сета Nirvana уже устал.

Тем не менее материал казался интересным, и, помимо этого, хоть Дэйв и думал, что Дэнни Питерс был «чертовски невероятным ударником», ему казалось, что Nirvana с Питерсом звучит не совсем правильно. Вероятно, он был прав: Питерс – превосходный, энергичный барабанщик, но не играет в том тяжелом, напоминающем Бонэма стиле, которого требует Nirvana. На концерте в Motor-Sports Питерс играл хорошо, но не слишком вписывался – словно человек в очень красивой шляпе, которая тем не менее не подходит к его костюму.

Поначалу Дэйв поселился у Криста и Шелли. На следующий день после выступления в Motor-Sports-шоу Крист и Шелли устроили барбекю, во время которого Крист, Курт и Дэнни Питерс дали интервью для обложки ныне несуществующего английского музыкального еженедельника Sounds. Никто не должен был знать, что они прослушивают нового барабанщика.

Через несколько дней Курт и Крист прослушали Дэйва в «Голландце».

– Нам понадобилось две минуты, чтобы понять, что он тот самый барабанщик, – говорит Крист. – Он был жестким ударником, очень динамичным. Он был таким ярким, таким горячим, таким жизнерадостным. Он зажигал.

Дэйв был ровным, уверенным, обладал вкусом и определенно был мощным ударником. Дробь на малом барабане звучала как мощный рокот вращающегося вертолетного винта; когда он стучал по своим гигантским том-томам, они не столько издавали звук, сколько грохотали, словно выстрелы из дробовика; огромные тарелки под его атакой трепетали, как боксерские груши. К тому же Дэйв умел петь, что впервые дало группе возможность живой гармонии.

Теперь возник деликатный вопрос – как сообщить Дэнни Питерсу, что он должен покинуть группу, отыграв всего несколько недель.

Несколько дней спустя во время акустического выступления на радио-шоу Кэлвина Джонсона на радиостанции KAOS Курт рассказал, что у них появился новый барабанщик и что он еще даже не сообщил Питерсу эту новость.

– Кто этот новый барабанщик? – спросил Джонсон.

– Его зовут Дэйв, и он маленький Дейл Кровер, – ответил Курт. – Он играет почти так же хорошо, как Дейл. И через несколько лет практики он может даже составить ему конкуренцию.

Курт признал неловкость ситуации с Питерсом.

– Дэн – прекрасный человек и прекрасный барабанщик, – сказал он, – но мы не можем упустить возможность поиграть с барабанщиком нашей мечты, которым оказался Дэйв. Мы мечтали о таком ударнике около двух лет. Это облом, большой облом.

Планировался тур по Англии.

– Курт позвонил мне, – говорит Питерс, – и сказал, что они собираются идти к Geffen, а я такой – «круто». И продолжаю: «Так что насчет этого тура?» И он продолжает: «Ээээ, ну… Ну, хорошо, хорошо… У нас теперь другой барабанщик». И я совсем не расстроился. Я даже ожидал чего-то подобного и произнес что-то вроде: «О, это круто». Я не был уверен в том, что именно они чувствовали, потому что коммуникативные навыки у них в то время почти отсутствовали. Я совсем не расстроился. И не расстроен до сих пор.

И как отмечает Крист: «Если бы он присоединился к нам, Mudhoney настал бы конец. А мы так любили Mudhoney, что не хотели нести за это ответственность».