Contra Dei 1

В США 1960-70 годы вопреки (а отчасти и по причине) периодическим психополитическим напряжениям, таким, как война во Вьетнаме, в общем являлись периодом рассвета либерализма и свободы образа жизни. Исследование и новшество были дозволены и приветствовались обществом. Это было время прорыва в гражданских правах, время выросшего уважения к расовым, этническим, сексуальным и религиозным группам. Это было спорное время, но в целом жизнь по своему настрою была прогрессивной и конструктивной. К концу 70-х, наперекор продолжающейся растущей боли, западная культура решительно устремилась в утопическую «Эпоху Водолея».

80-е, однако, возвестили резкий и неожиданный поворот к консерватизму и нетерпимости. Самые примитивные фундаментальные ветви христианства умножились своими обращенными и обрели политическую силу. И сомнительные группы меньшинств подверглись нападению новой волны дискриминаций и репрессий.

Нигде эта новая инквизиция не была столь строгой, как в вопросе о религиях Новой Эры (New Age) вообще, и о Сатанизме в частности. Обратившись к той же презренной тактике, которую их предшественники использовали против альтернативных вероучений столетия назад, фундаменталисты начали распространять пропаганду ненависти, обвиняя Сатанизм в самых одиозных преступлениях, какие только можно вообразить: жертвоприношения людей и животных, каннибализм, похищение и убийство детей, сексуальное насилие. Если долго и громко повторять слова лжи, то их услышат многие. Вдруг стало опасно быть общепризнанным Сатанистом в обществе, зараженном антисатанинской истерией. Охота на ведьм постепенно распространилась до некоторых других стран, в числе которых были Великобритания, Италия, Новая Зеландия, Канада, Австралия и Германия.

Почему тоже самое послевоенное поколение (после Второй Мировой Войны), выросшее в открытой атмосфере 60-70х, должно было допустить или даже приветствовать повторение зверской ненависти и гонений средневековья? Возможно, основная причина в том, что это поколение было не готово к тому, что можно назвать «религиозный импульсом» человечества. Во времена 60-70х религия была в основном отринута как что-то устаревшее и причудливое — предрассудок, смущающий людей эпохи науки, компьютеров и проекта Апполон. Бог был мертв, и христианство вспоминали только в качестве отпуска на рождественские праздники или как некоторые развлечения (такие, как Иисус Христос Суперзвезда и Революция Иисуса Придурка, 1970). Даже создание Церкви Сатаны в 1966 году было чем-то неестественным для той среды: она не восставала в ответ «третирующему» христианству, ибо христианство само было подобно подыхающей лошади, чей труп пинали как в театральном представлении, и никто не ожидал, что в нем остались силы встать и пнуть кого-либо в ответ.

«Религиозный импульс» оказался важным как для Сатанистов, так и для людей, не имеющих к Сатанизму отношения. В случае первых он принес растущий интерес к исследованиям «человеческого выравнивания», а также к метафизическим и психологическим корням великой Сатанинской/психоцентрической (здесь — духовной) философии истории. Если бы Антон ЛаВей не спровоцировал кризис 1975 года, было бы явным то, что эволюция Церкви Сатаны в нечто, подобное Храму Сета — совершенно нехристианизированный, «высший Сатанизм» — произошла бы непременно.

Несатанисты тем временем оказались выброшенными на произвол судьбы в обществе, чьи И-Х моральные ценности распались в материалистическом лицемерии. В этой «безводной пустыне из стали и камня» они устремились в поисках хоть чего-нибудь духовного, и пережитки христианства были готовы предложить им подходящий опиум на смену различным фантазиям Новой Эры, которые были востребованы.

В 1980-х, тем не менее, было отличие в проповедовании христианства. Новое стадо обращенных последователей не получало образования, позволявшего рассматривать христианство по меньшей мере в историческом контексте. Скоре эти люди воспринимали христианство, как всецело новый и неизвестный опыт. Это было более ранимое и уязвимое поколение, более восприимчивое к христианской пропаганде, чем предыдущее, и чем все остальные земные поколения. Результатом всего этого стал взрыв фундаментализма в 1980-х — такого же безрассудного и зверского, как и во времена средневековья. Тогда, как и прежде, оно нуждалось в «страшном пугале», и имя Сатанизма звучало достаточно ужасно. Христианские фанатики, не знающие ничего (ибо не участвовали в жизни этого) о действительности Сатанизма, внезапно наступали своими страстными (и финансово выгодными) кампаниями, размахивая пугалом перед легковерными последователями.