Curriculum vitae

Только тут Распутин заметил накинутый на свои плечи новенький офицерский бушлат с лейтенантскими звёздочками.

— Откуда?

— По наследству.

— А хозяин?

— С документами Григория Распутина переходит латвийскую границу вблизи Алуксне. А тебя теперь зовут Георгий Ефимович Новых, на пару лет старше тебя самого, а всё остальное очень даже похоже — образование Рижского медицинского института, опыт работы на скорой помощи, только не в Питере, а в Риге, естественно. Покинул страну вместе с российскими войсками, околачивался в Выборге, пока не поддался на мои уговоры поехать служить в Дагестан.

— Куда?

— На Кавказ, как Лермонтов. Для тебя это сейчас самый хороший вариант. Пока мы не разобрались со всем этим дерьмом, лучше держаться подальше от обеих столиц.

Григорий поднял глаза и увидел вместо привычных придорожных лесов белые поля до самого горизонта, разрываемые росчерками жидких перелесков.

— Где мы?

— Елец. Сейчас приведем тебя в порядок и дальше рванем. Ехать нам долго, хватит времени поговорить…

— Поменять местами двух человек — это вам не карты передёрнуть… Столько всякой документации в личных делах…

— Кстати, не так много, как тебе кажется. Вы даже по росту схожи.

Распутин сделал несколько шагов в поле, нашел островок чистого снега, с удовольствием погрузил в него разгоряченное, опухшее лицо, синие руки и с наслаждением почувствовал, как с лёгким покалыванием уходит вглубь, отступает постоянная ноющая боль.

— Да, досталось тебе, — сочувственно протянул сзади Ежов.

— Менты, суки, ненавижу, — буркнул в ответ Распутин, поднял глаза и осёкся, глядя, как окаменело лицо командира.

— Ты вот что, Айболит, — процедил Лёха сквозь зубы, — не обобщай, да не обобщён будешь! В МВД, как и у нас, работают люди РАЗНЫЕ. Я знаю в Питере своего тезку, Чумаченко, его бандота «Чумой» кличет. Так вот, он один стоит того, чтобы ко всей милиции с уважением относились. Дерьма в органах много, кто ж спорит, да только подвиг тех ребят из «ментовки», кто не скурвился и прямо сейчас идёт под пули и на ножи, в десять раз значимей от этого. А конюшни авгиевы мы почистим, дай срок… Вместе с Лёхой Чумаченко и с такими, как ты, если только быковать не вздумаешь и обидки свои пестовать…[6]

— Прости, командир, — на секунду застыв, опустил голову Григорий, — не подумал, виноват…

— Два наряда вне очереди, — уже добродушно закончил Ежов, — садись, поехали. Мне тебе еще многое надо рассказать.

* * *

После вывода войск из Афганистана, намыкавшись по Азии и Закавказью, поучаствовав в спасении мирных жителей от погромов в Таджикистане и Азербайджане, беспокойный Ежов попал на очень своеобразные экспериментальные курсы повышения квалификации, подготовленные и проводимые лично генералом Мироновым только для добровольцев. Развал СССР застал Леху как раз во время этого процесса, а вместе с этим прекращение всего финансирования и снабжения. И вот тут Артём Аркадьевич показал класс настоящего лидерства, заявив на общем собрании преподавателей и слушателей: «Да! Снабжение у нас отобрали, финансирование прекратили, но ведь и контроль ослабили! Теперь мы можем себе позволить рассказывать вам даже то, что раньше высшим политическим руководством считалось ненужным и несвоевременным. Короче — минус цензура! А обеспечение? Пусть это будет вашей внеплановой курсовой работой. Прошу в трехдневный срок свои соображения, по-новому — бизнес-планы, положить на стол руководителям групп!»

Жизнь продолжилась! К плановым занятиям добавились дополнительные практические — по добыванию средств к существованию. Велись они тоже строго упорядоченно, в соответствии с графиком дежурств.