Д'Арманьяки

В то же самое время, когда происходил этот разговор, Коринет, с ног до головы укутанный в плащ, ехал на лошади по улицам Парижа. Он был плотно укутан в плащ. Голову прикрывала широкополая шляпа серого цвета, из-под полы которой он настороженно оглядывался по сторонам. Коринет покинул Филиппа только в силу чрезвычайных обстоятельств, которые были связаны с письмом, которое он получил и которое спасло жизнь Филиппа. Сам находясь в опасности, он непрерывно думал о Филиппе. Он надеялся, что Филипп не пострадал при сражении и молва, которая только и говорила о доброй победе арманьяков, умалчивала о жертвах, которые они понесли. Это обстоятельство ещё более укрепляло Коринета в мысли, что Филипп жив. Погружённый в мысли, Коринет не заметил, как миновал замок святого Антуана и добрался до цыганского табора. Здесь, с момента его последнего посещения, ничего не изменилось. Коринет подъехал к повозкам и только здесь слез с лошади. Знакомый цыган уже ждал его. Коринет уловил звуки музыки и, когда миновал повозку, увидел цыган, пляшущих возле костра и напевающих песню на непонятном ему языке. Что было странно – это участие детей и женщин наравне с мужчинами над этим непонятным Коринету обрядом. Они пришли к палатке, в которой Мемфиза лечила Филиппа. Цыган откинул полог, молчаливо приглашая войти Коринета внутрь. Так же молчаливо Коринет вошёл внутрь. Он сразу зажмурил единственный глаз, потому что в палатке царил полумрак.

– Проходи, Капелюш, – услышал он голос, который сразу узнал.

Ему пришлось напрячь глаз, чтобы разглядеть в углу сидевшую на шкуре со скрещенными ногами Мемфизу. Коринет сел напротив Мемфизы на край шкуры. Глаз постепенно привыкал к полумраку, и он начал различать выражение лица Мемфизы, которое выглядело весьма озабоченным.

– Раз ты здесь, значит, убийцы мертвы!

– Да, Мемфиза, ты снова спасла ему жизнь! Я не знаю, какие слова найти, чтобы отблагодарить тебя за помощь! – в голосе Коринета звучало глубокое уважение. Он поклонился Мемфизе и оставался в таком положении, пока она вновь не заговорила с ним, и он различил в её голосе ту самую обеспокоенность, которую прочитал на лице.

– Всему своему время, – она замолчала, но через короткое время снова послышался её голос:

– Я слышала, что произошло в Руане и знаю, что только он мог задумать и осуществить столь безумную затею. Господь оберегает его, что ещё больше убеждает меня в том, что я и дальше должна помогать ему. А теперь слушай и запоминай всё, что я скажу. Дофин в опасности. Его хотят убить. Королева и герцог Бургундский составили этот заговор против наследника престола. Орден помогает им, но преследуя свои цели. Мы должны им помешать, иначе после этого убийства орден может взять в свои руки правление. Имея на руках неопровержимые доказательства участия королевы и герцога Бургундского, они без труда заставят их действовать в своих интересах.

– Но как мы можем помешать, Мемфиза?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – ответила Мемфиза, – передай мои слова твоему господину, а дальше он сам решит, как следует поступить.

Коринет внимательно выслушал Мемфизу. Когда она закончила говорить, он сказал:

– Я сделаю всё, как ты сказала, Мемфиза!

– Тогда спеши, у нас мало времени!

Мемфиза проводила Коринета до выхода из палатки, а там задержала.

– Помни своё обещание, – сказала на прощание Мемфиза, – ибо может настать день, когда ты встанешь перед выбором – я или твой господин. Запомни, когда настанет этот день, я приду и потребую, чтобы ты со всей покорностью подчинился мне.

– Я не понимаю твоих слов, Мемфиза, но отчего-то мне не по себе. В твоих словах звучит пророчество или же тщеславие?

– Я не тщеславна, – ответила без всякого выражения Мемфиза, – ты дал клятву служить мне, и я в своё время потребую, чтобы ты выполнил её.

– Можешь быть уверена, Мемфиза, я её сдержу! Они распрощались, и Коринет, не задерживаясь, покинул лагерь вместе с уже знакомым нам цыганом. Карлица долго смотрела ему вслед, а потом, погружённая в свои мысли, вернулась в палатку, а через несколько минут вышла оттуда и побежала во дворец Барбет.

Несколькими часами позже королева Франции прошла из своего будуара к придворному астрологу Николя Фламелю. Астролог обладал немалым влиянием на королеву. У него были собственные апартаменты во дворце Барбет, куда кроме её величества никто не заходил. И вообще, личность Николя Фламеля была окружена таинственностью. Многие пытались завязать с ним дружбу, но королева ревностно оберегала предсказателя судеб.

Комната, в которой обычно работал Николя Фламель, была буквально уставлена всякими пробирками и графинами с разноцветными жидкостями. Они были повсюду: на полках, на столе, даже на полу в углу.