Д'Артаньян в Бастилии

Бывалые воины, испанцы все же растерялись, увидев, что с холма, заходя им во фланг, несется с обнаженной шпагой в руке мушкетер в мундире офицера. Мушкетер, словно выскочивший из-под земли. За ним показался второй, третий…

Испанцы решили, что их обошли с фланга. Их ряды смешались, дрогнули. Никто не мог знать, скольких мушкетеров скрывала от их глаз верхушка холма.

Увидели д'Артаньяна и его солдаты.

— Наш лейтенант! Лейтенант! — пронеслось по их рядам. — Господин д'Артаньян! Ура!! Вперед!!

— Мушкетеры, вперед! — снова прогремел призыв гасконца. На мгновение он перекрыл звуки ружейной пальбы.

Небесного цвета плащи пришли в движение. Первые шеренги мушкетеров, увидев перед собой д'Артаньяна, буквально врезавшегося в испанские ряды, ринулись вперед, обгоняя друг друга.

— Ура! За короля! Мушкетеры, вперед! — неслось над полем боя, набирая силу с каждой минутой.

Атака мушкетеров была стремительной и неудержимой.

Д'Артаньян возглавил ее, оторвавшись от передних рядов своих солдат на добрых полсотни шагов. Но испанцы, смущенные его неожиданным появлением и тем, какое впечатление оно произвело на мушкетеров, уже не могли оправиться и отступали все быстрее. Впрочем, несколько разрозненных выстрелов прозвучали из их рядов, но ни одна из пуль не причинила д'Артаньяну ни малейшего вреда.

— Получи, любезный, — сказал д'Артаньян, протыкая шпагой промахнувшегося стрелка, который замешкался и не успел отступить.

— Кажется, наш гасконец снова в своей стихии, — заметил Атос, помогая Портосу спуститься с холма.

— Уф! Благодарю вас, Атос, — отдуваясь, выговорил дю Баллон, утвердившись на ногах у подножия холма. — Все это прекрасно, но я никак не могу понять одной вещи…

— Какой?

— Помните, там, в монастыре, один из этих ученых господ… кажется, его звали господин Паскаль…

— Так что же?

— Он утверждал, что чем большим объемом обладает тело, тем большая поддерживающая сила действует на него… Мое тело несомненно обладает самым большим объемом из нас четверых, а между тем спуск с этого проклятого холма убеждает меня в обратном!

— Вы так полагаете?

— Черт побери, ну конечно! Судите сами. Д'Артаньян обогнал нас на сотню шагов, прыгая как кузнечик, вы легко спускаетесь вниз, да еще помогаете мне не провалиться сквозь эту размягченную почву, а наш хрупкий изящный аббат, кажется, и вовсе растворился в воздухе… Только один я! О, проклятие!

— Присядьте-ка и отдохните, — предложил Атос.

— Ну уж нет! Должен же я на ком-нибудь отвести душу, — пророкотал Портос.

— На ком же вы собираетесь ее отвести?

— Тысяча чертей! Вы еще спрашиваете, Атос. На испанцах, разумеется.

— Я тоже собираюсь присоединиться к нашему другу и знаете почему?

— Потому что д'Артаньян — наш друг, черт побери!

— Это верно, — с улыбкой ответил Атос. — Но Арамис — тоже.

— Что вы этим хотите сказать?!

— Вы только что оглядывались вокруг в поисках нашего испарившегося в воздухе аббата.

— Да, конечно, ума не приложу, куда он подевался…

— Тогда приглядитесь-ка повнимательнее к той группе всадников в рядах мятежников. Видите вон того, на белой лошади. Ее только что подвели к нему, и он легко вскочил в седло. Видимо, с ним все в порядке!

— Ах, это же наш аббат!

— Наконец-то узнали.

— Арамис — среди испанцев! Уму непостижимо! Уж не попал ли он в плен?!

— Напротив, думаю ему лучше и впредь оставаться там, где он сейчас. Ведь король не простил его, а кардинал разыскивает повсюду. Кстати, тот дворянин в черном, что гарцует рядом с ним, он вам никого не напоминает?

— Пожалуй, только не могу понять кого?

— Это дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза. Хорошо, что вы не дали мне вызвать его на дуэль в ту ночь. А то наш аббат попал бы между двух огней!

— Вы правы, Атос. Теперь и я вижу, что Арамису лучше пока побыть со своим новым знакомым.

— Вы хотите сказать — «со старым знакомым», потому что, думаю, знают они друг друга давно. Теперь вы сами видите, что наши друзья — по разные стороны линии огня.

Д'Артаньян — с этой, Арамис — с другой.

— Тысяча чертей, вы правы, Атос!

— Но Арамис и его спутник уже поворачивают коней вспять, думаю, скоро они будут далеко отсюда. А на нас мушкетерская форма, и мне вовсе не улыбается выглядеть малодушным или, того хуже, дезертиром.

— Как я мог позабыть! — хлопнул Портос себя по лбу. — Мы ведь явились в монастырь в мундирах мушкетеров, а я так привык носить свой, не снимая, что не обратил внимания…

— Зато на нас его уже обращают! Когда это дю Баллон и де Ла Фер были в задних рядах?!

— Итак — вперед!

— Вперед!

И г-н дю Баллон, сломавший на ходу ствол молодого деревца, чтобы превратить его в дубину, а также граф де Ла Фер, с обнаженной шпагой в руке, ринулись на отступающих испанцев, нанося удар в направлении, противоположном тому, где находился Арамис.

Глава шестьдесят вторая,

в которой герцог Орлеанский убеждается, что его дело пропало, а кардинал — что д'Артаньян не участвует в заговоре