Да благословит вас бог, мистер Розуотер, или Бисер перед свиньями

«Пожарные машины здесь выкрашены в оранжевый цвет с черными полосами — вылитые тигры! Очень впечатляет! А в воду здешние пожарные подмешивают стиральный порошок, чтобы вода сразу впитывалась в стену и быстрей добиралась до пламени. Это, конечно, здорово, если только порошок не портит насосы и шланги. Они здесь начали применять его совсем недавно и еще не знают, как он действует. Я посоветовал им написать фирме, поставляющей насосы, и рассказать об их опытах. Собираются так и сделать. Они считают, что я знаменитый пожарник-доброволец из восточных штатов. Замечательные ребята! Не чета всем этим плясунам и пустобрехам, что вечно отираются у дверей Фонда Розуотера. Они вроде тех американских солдат, с которыми я вместе воевал.

Наберись терпения, Офелия!

Твой любящий Гамлет».

Из Эльсинора Элиот направился в Вахти, штат Техас, и там его незамедлительно арестовали. Он прибрел к местному пожарному управлению небритый, весь в пыли, и начал объяснять зевакам, что правительство обязано разделить все богатства страны поровну, а то одним уже денег некуда девать, а у других ни гроша за душой. Его сочли подозрительной личностью и посадили в тюрьму. Последовал загадочный, невразумительный обмен вопросами и ответами, затем его снова выпустили на волю и взяли обещание, что в Вахти он больше не покажется.

Через неделю Элиот объявился в Новой Вене, штат Айова. Второе письмо Сильвии он написал на бланке тамошней пожарной команды. Он называл Сильвию «самой терпеливой женщиной в мире» и обещал, что ее долгому ожиданию скоро придет конец.

«Теперь я понял, — писал он, — куда мне надо податься. Мчусь туда со всех ног! Оттуда позвоню. Может, останусь там навсегда. Что я там буду делать, еще не представляю, но уверен, что скоро пойму. С глаз моих спала пелена! Между прочим, я посоветовал здешним пожарникам подсыпать в воду стиральный порошок, только сначала предупредить фирму, выпускающую насосы. Им это понравилось. Собираются обсудить этот вопрос на первом же собрании. Я уже шестнадцать часов не пью! И меня нисколько не тянет!

Привет!»

Получив это письмо, Сильвия немедленно распорядилась, чтоб к ее телефону приладили записывающее устройство — еще один подарок для Мушари. Сильвия решила, что Элиот сбрендил бесповоротно, и хотела, когда он позвонит, записать каждое слово, чтоб понять, в каком он состоянии и где находится, тогда она сможет сразу броситься за ним.

Телефон зазвонил.

— Офелия?

— О, Элиот, Элиот, где ты, дорогой?

— В Америке, среди никудышных сыновей и внуков знаменитых пионеров.

— Но где? В каком месте?

— В точности таком же, как все другие. В унылой американской дыре, в телефонной будке наполовину из стекла, наполовину из алюминия. У меня под носом — маленькая серая полка, на ней валяются американские монеты: пять, десять и двадцать центов. А еще на серой полке нацарапано шариковой ручкой извещение.

— Какое?

— «Шейла Тейлор дает всем!» Уверен, так оно и есть!

— Элиот, там есть река?

— Моя телефонная будка расположена в просторной долине рядом с огромным стоком нечистот, именуемым рекой Огайо. Река отсюда в тридцати милях к югу. В ее иле, замешанном на прахе сыновей и внуков пионеров, откармливаются громадные, как атомные подлодки, карпы. За рекой раскинулась обетованная земля Дэниела Буна [4] — холмы Кентукки, некогда зеленые, а ныне вспоротые и продырявленные тахтами, причем многие из этих шахт принадлежат Фонду, учрежденному одной занятной старой американской семейкой по фамилии Розуотер для культурных и благотворительных целей.