Да будет воля моя

— Чтобы вы знали, — говорит она, — ваша дочь завтра с утра первым делом пойдет к адвокату. Даже если мне придется ее туда тащить силком. А после этого мы пойдем в полицию. Оставьте ее в покое. В ее жизни для вас больше места нет.

Она поднимает голову и уходит, стараясь изо всех сил не показать, как у нее колотится сердце. Один-единственный раз она озирается назад, чтобы посмотреть на фальшивого Клуни, которому две молодые женщины помогают встать на ноги и, как она надеется, отвлекут его до тех пор, пока она не уйдет. Его дорогие брюки из натуральной ткани порваны на коленях, и на них видна кровь, его подбородок украшает широкая ссадина. Он молча смотрит ей вслед, а у Дерии на каждом шагу холод все больше и больше заползает под одежду.

Следующие два часа Дерия безо всякого плана ездит по городу, пересаживаясь с трамвая в метро и наоборот, и даже ни разу не спрашивает себя о цели поездки.

Анна не звонит, не отвечает на электронную почту. Дерия бесчисленное количество раз пытается дозвониться до нее, но все тщетно. Киви так скоро не появится на своем обычном месте — там может оказаться и ее отец. Дерия надеется, что она нашла место, где может спрятаться. К тому же уже стемнело, а температура ночью опускается ниже нуля. Стычка с отцом Киви, словно эхо, отражается во всех извилинах мозга Дерии и заставляет ее нервы трепетать. Некоторые из его слов размножаются в ее мыслях, словно ядовитые плесневые грибы.

Шизофреничка. Так он назвал Киви. Дерия уже занималась исследованием шизофрении для того своего романа, действие которого Анна не посчитала достаточно убедительным. Она знает немало, и потому уверена, что Киви не страдает шизофренией.

Она прислоняется головой к холодному стеклу окна и звонит Ханне.

— Вы можете дать мне совет? — просит она. — В этот раз речь идет не обо мне, а… — Вот черт. Ханна не будет давать ее советы для какой-то подруги. Это было бы абсолютно непрофессионально. Ее рука дрожит, и ей больше всего хочется ударить себя по голове. Это вообще наглость — спрашивать Ханну об этом.

— Дерия? — Голос Ханны звучит так, словно она улыбается. — Скажите, пожалуйста, вы снова пишете?

— Да! — восклицает Дерия с облегчением. Почему она сама до этого не додумалась? — Я пишу. Точно. Вы очень помогли бы мне, и я могла бы заплатить вам за это время.

Ханна смеется:

— Глупости, Дерия. Экземпляра книги с посвящением будет вполне достаточно для меня. Вы ведь знаете, что я жду вашего следующего романа.

Дерия глубоко вздыхает:

— Речь идет об одном персонаже. О девочке. Она пережила нечто весьма тяжелое, травмирующее. Я еще толком пока не знаю, в каком смысле, но она… она дает себе разные имена, понимаете?

— Вы при этом думаете о разных личностях?

— Вполне возможно. — Панк возле фонтана называл ее Феей и описал ее как человека, склонного к истерическим припадкам. Старик, который думал, что ее зовут Лола, говорил о том, что она умеет играть на гитаре. Ничего из этого не подходит к женщине, которую знает Дерия и которую она называет Киви.

— Моей первой мыслью была «шизофрения».

— Нет, — быстро отвечает Ханна. — Их часто путают, но шизофрения — это совершенно иное. Если бы ваша героиня была шизофреничкой, она бы постоянно слышала шум в ушах, который в мозгу формируется в знакомые слова, она слышала бы голоса, но у этой героини, скорее всего, ассоциативные нарушения идентичности. Пациенты представляют себе параллельные личности, которые спонтанно проявляются в телах носителей.

— Это может быть и так, — бормочет Дерия. Она читала о таком заболевании. — Может быть, что нечто подобное вызвано травмой? Например, издевательствами в детстве?

— Непреодоленные травмы из детства и молодости очень часто служат этому причиной, да. Женщин это касается намного чаще, чем мужчин.

Дерия кусает себе губы:

— Эти личности знают о существовании друг друга?

— Трудно ответить сразу… Во многих случаях личности знают, что они находятся в одном теле, но в большинстве случаев не помнят или очень слабо помнят о событиях, которые происходили, когда тело находилось под контролем другой личности. Другие больные даже не допускают такого понимания. А бывают такие, у которых раздвоение личности ведет к тому, что они даже между собой разговаривают. Это подходит к вашей концепции, Дерия?

— Да, — бормочет она и пытается найти параллели. Что, если отец Киви прав и она действительно страдает психическим заболеванием?

— Я вышлю вам по электронной почте информацию, если хотите.

— Спасибо, это было бы очень любезно с вашей стороны. Вы мне очень помогли, Ханна.

— Всегда рада, — отвечает Ханна с улыбкой в голосе, — подумайте о тексте вашего автографа для меня.