Да будет воля моя

Дерия знает, что она сделала именно так: она бросила маленький, но очень эффективный камень в машину, которую Роберт считал хорошо смазанной. Она не может теперь упрекнуть его в том, что он делает все, чтобы размолоть этот камень.

— Ты думаешь, что он действительно на это способен? — спрашивает Дерия.

— Я его совсем не знаю. Но после всего, что ты рассказывала, я могу в это поверить.

Она раздумывает долго. Чувствует, как чашка кофе в ее руке остывает: раньше она была горячая, а теперь становится чуть теплой.

— Тогда он угрожал мне чем угодно и даже уничтожил мои личные вещи. Шаг к упорному преследованию не так и велик.

— Вот видишь!

— Но что мне делать теперь? Я не могу это доказать. Иначе я уже давно вызвала бы полицию. Но ведь я сама не совсем в этом уверена. Просто кто-то преследовал меня, шел за мной. Это могло быть и случайностью.

— Постоянно кто-то идет позади кого-то, — перебивает Солнце. — Но ты когда-нибудь из-за этого нервничала?

— Нет, — вынуждена признать Дерия, качая головой.

— Тогда доверяй своим чувствам. Они не ошибаются.

Дерия погружается в себя, когда ей становится понятно, что подруга права. Солнце, утешая, гладит ее по руке.

— А сейчас ничего не бойся, ведь он хочет именно этого.

— И я ничего не могу сделать против этого, — трезво констатирует Дерия. — Пока он не делает ошибок, у меня ничего нет в руках, кроме трогательных писем.

Она берет письмо и открывает его. Солнце скептически наклоняет голову:

— Не нужно бы тебе это читать. Чем ближе ты будешь подпускать его к себе, тем сильнее он будет влиять на твои мысли.

Ей хочется возразить, но Солнце опять права. Дерия слишком сильно знает силу слова, чтобы не понять этого. Тем не менее она пробегает глазами строчки.

Дорогая Дерия!

Ты даже не подозреваешь, как мне тяжело оттого, что я теперь для тебя — пустое место! Я видел тебя в городе, а ты просто смотрела в другую сторону!!!

Дерия не может припомнить, чтоб за последние недели видела или встречала его в городе. Может быть, он видел ее издали и теперь толкует этот случай на свой лад. Уже в конце первых трех строчек ей больше всего хочется смять письмо и заткнуть его в пасть Роберту, очень глубоко. Причина заключается в восклицательных знаках — он доводит ее до бешенства этими своими восклицательными знаками.

Тебе доставляет удовольствие топтаться по моим чувствам?!

Она всегда ненавидела его привычку все, действительно все, подчеркивать своими безумными восклицательными знаками.

Неужели я не заслужил, чтобы, по крайней мере, ты поговорила со мной?!

Нет.

Я хочу поставить точку! Но это я могу сделать только тогда, когда мы еще раз спокойно поговорим обо всем и ты дашь мне шанс доказать, что я все еще люблю тебя…

Это — ложь, но упрекнуть его в ней она не может. Он не знает, что такое любовь. Она знает это чувство не лучше его, но по крайней мере она ни перед кем не разыгрывает никакого шоу.

Я всегда буду любить тебя, что бы ты ни делала и как бы ты меня ни мучила!!

— Вау, — говорит Дерия и сминает письмо в твердый шар. — Он угрожает мне. Это что-то новое.

Солнце уже давно ушла, и в комнате Дерии все стихло, кроме тихого похрапывания Одина. Кот лежит в кресле, а Дерия с книгой сидит на полу. Она не может сосредоточиться на романе, перед ее глазами имя главного действующего лица — Рихарда — постоянно превращается в Роберта. Он упорно преследует ее. Одиночество становится невыносимым.

В конце концов она закрывает книжку и со вздохом встает. Она чувствует тяжесть в теле. Она устала. Ссадины и царапины на ладонях чешутся и зудят, потому что они заживают медленно, и Дерия вынуждена изо всех сил бороться с желанием содрать корочки с ранок. Она хватается за телефон, держит его в руке, словно птицу, которая сейчас может улететь. Ее руки дрожат, когда она набирает номер Якоба. Он не берет трубку. И вдруг, следуя какому-то импульсу, она звонит Ханне. Сейчас семь часов с небольшим, обычно в это время срабатывает автоответчик Ханны и информирует о времени приема, однако Дерии везет. Ханна берет трубку.

— Я могу попасть к вам на прием раньше? — спрашивает она. — Я знаю, что следующий прием уже через десять дней, но…

— Я, конечно, могу найти для вас время в промежутках между другими приемами, — говорит Ханна. — Что-то случилось? У вас расстроенный голос.

— Да, это так. Кто-то упорно преследует меня. Мой бывший муж. Я так думаю.

— Вы уверены?

— А кто еще мог бы этим заниматься?

— Понимаю, это должно быть очень тяжело для вас. Дерия, не поймите меня неправильно, но вы ведь знаете, что терапия лишь тогда приведет к успеху, если причина, вызывающая болезнь, обнаружена и устранена?

— Конечно. — Она ведь не дура. Человек не должен автоматически быть дураком, если он оплачивает терапевта из собственного кармана, потому что хочет иметь дело только с ним. — Я просто хотела бы поговорить об этом раньше, чтобы понять, что я могу сделать.

— Вы можете обратиться в полицию. Вам в этом нужна помощь?

Дерия подходит к окну и выглядывает на улицу. Ничего подозрительного.