Да, я там работал: Записки офицера КГБ

Подписав контракт, я ходил «грудь колесом», и каков же был мой ужас, когда Григорий Яковлевич Бакланов беззаботно сообщил мне, что издательство «Советский писатель» потеряло все материалы к книге, включая негативы, слайды и что-то там еще. Григорий Яковлевич пришел в ВААП вместе со своим другом, который имел отношение к оформлению книги (кажется, тоже Григорий), и два красивых, немало повидавших человека стали снисходительно объяснять мне, что все это чушь, что они вон какие еще подберут фотографии для «Даблдэй» — закачаешься. Но я уперся: хороший литературный агент чувствует себя немножко автором полюбившейся ему книги. Я знал, что стоит Григорию Яковлевичу захотеть, и «Советский писатель» перероет все, но фотографии найдет.

Так оно и вышло — я проявил упрямство и переспорил «отцов».

А «Волчья стая» вообще вошла в десятку лучших книг для юношества, рекомендованную для всех американских библиотек. Не помню, какое издательство ее выпустило, а рекомендовала, если не ошибаюсь, аж Ассоциация американских библиотек…

Но все это были отдельные успехи, а вот работу с американским издателем Гербертом Аксельродом можно смело назвать крупной победой советско-американского сотрудничества в области книгоиздания.

Герберт — внучатый племянник Павла Аксельрода, которого так невзлюбил в свое время Владимир Ильич Ульянов. В юности он занимался медициной и бизнесом — первый миллион был «сделан» в 18-летнем возрасте…

Я и мои коллеги в Агентстве не переставали удивляться многообразию интересов и знаний Герберта и его «патологической» энергии. Уже будучи медиком, он попал на корейскую войну, а там и в китайский плен — словом, хлебнул лиха. Рассказывать об этом не любил, каждое слово приходилось тащить клещами. Но еще он любил музыку и неплохо играл на скрипке. Профессионального музыканта из него не вышло, о чем он, мне кажется, сожалеет до сих пор.

Герберт Аксельрод — владелец довольно большого издательства в городке Нептун-сити в штате Нью-Джерси. Это издательство делится как бы на две части, одна, «ТФХ», — самое большое издательство в мире по выпуску литературы о животных. Вторая половина фирмы — «Паганиниана» — издает литературу по музыковедению, жизнеописания музыкантов, историю музыкальных инструментов, книги по балету и хореографии. Читательская аудитория была выбрана единожды и навсегда и — безошибочно: домашние животные в Америке, как и в любой цивилизованной стране, — любимцы населения, и к ним примыкают все новые и новые виды, породы. Удавы, черепахи, хамелеоны — Бог знает кто еще собирается пополнить семью меньших братьев американцев. Среди сотен ежегодно выпускаемых в «ТФХ» названий — пособия по разведению и выращиванию этих животных, руководства по лечению их от болезней, гигантские и малые атласы по собакам, кошкам и особенно — по аквариумным рыбам.

Доктор музыковедения Аксельрод — еще и автор десятков исследований об аквариумных рыбах, и некоторые из них названы, представьте себе, его именем…

А среди постоянных подписчиков «Паганинианы» — пять тысяч ведущих музыкантов и музыковедов, дирижеров и хореографов, а также увлекающихся музыкой королей, шахов, принцев и пр.

Между делом Герберт коллекционирует камерные музыкальные инструменты. Кто-то из общих знакомых американцев рассказывал, что держать всю коллекцию в одном месте ему запрещено правительством США: в случае утраты это будет бедствие национального масштаба…

Герберт и его красавица жена Эвелин были участниками и спонсорами десятков музыкальных фестивалей, в том числе и конкурсов Чайковского в Москве. Всесколько-нибудь известные советские музыканты если не друзья, то знакомые семьи Аксельродов. Он помогал, например, Ростроповичу и Вишневской в первые годы их жизни в США, о чем я добросовестно писал в своих отчетах — знал, что начальство их читает наискось.

До какого-то времени казалось, что рассказы Герберта о его собственной популярности несколько, мягко говоря, преувеличены, но однажды я убедился, что мой американский друг просто скромничал. Как-то раз Герберт, будучи в Москве, сказал, что собирается съездить на Птичий рынок, где я, москвич, ни разу не бывал. Я предложил Герберту и Эвелин отвезти их, было воскресенье. Герберт показывал дорогу от гостиницы «Украина» до Птичьего рынка, что уже удивило меня немало — иностранцы, особенно американцы, чьи города размечены чуть ли не по линейке, плохо ориентируются в Москве.