Да не судимы будете

Получается, что Алла пытается творить мир таким, каким хочет его видеть? Не признак ли это беспечной безнаказанности? Да и творец из нее не совсем адекватный, раз она оставляет за собой лишь жертвы ради исполнения желаемого. Видимо, по-другому никак нельзя, если устанавливаешь свои законы, противоречащие общепринятым.

Куда же Денис запропастился? Давно должен был появиться.

Алла зашла в ванную комнату, смежную со спальней, встретилась взглядом с отражением: в лице ни кровинки, краше в гроб кладут. Наверное, так выглядит сама смерть — бездонные черные ямы вместо глаз, острые скулы, обтянутые мертвенно бледной кожей, и торчащие черные волосы, словно нимб злого рока вокруг головы. Пожалуй, не стоит пугать жертву преждевременно.

Она переоделась в яркий спортивный костюм — гости должны учитывать, что она не великосветский прием устраивает, а всего лишь принимает друзей, пришедших навестить ее во время болезни, — расчесала волосы, подкрасила ресницы, подрумянилась, покрыла губы ярко-красной помадой и преобразилась настолько, что уже смотрела на себя в зеркало с симпатией и сочувствием.

Даже готова претендовать на внимание со стороны мужчин. Хотя Дениса теперь нельзя назвать просто мужчиной. Кто угодно — жертвенная овца, опасный свидетель, амбициозный любовник с видами на ее деньги, партнер по бизнесу, готовый в любой момент предать или навести на ее след полицию, — но только не мужчина в самом лучшем понимании этого слова.

Вера не помнила, сколько она уже сидит у окна в полной прострации, уставившись в одну точку. Усталая и безвольная, отупевшая от осознания того, что не может ни понять, ни объяснить происходящего, запутавшаяся окончательно в собственных вымыслах и суровой действительности, которая оказывается куда изобретательнее, чем можно себе даже представить.

То, что она увидела и услышала, не поддавалось никакому объяснению. После того как Берков вышел от Никоновой и куда-то умчался на своей машине, к ее дому подкатил «Мерседес» Макса и принялся отчаянно сигналить. Вера до боли в глазах всматривалась сквозь затемненные стекла машины, пытаясь разглядеть водителя, но в полумраке наступившей ночи это оказалось нереальным.

Звонить Анастасии Львовне не стала, так как ответ ей был известен. Может, выйти и посмотреть, кто за рулем? Нет, она точно сошла с ума! Потому что страшится увидеть Нечто, сверхъестественное, необъяснимое и ужасающее?

Разумеется, она же живой человек, и ей, как и всем, присуще чувство самосохранения. Сейчас это Нечто преследует Никонову, а если Вера попадется ему на глаза, возьмет и примется охотиться за ней?! Даже то, что она глазеет на него из окна, уже кажется недопустимым.

Тем временем дверца со стороны водителя распахнулась, и Вера, углядев лишь черную шляпу выходящего, в ужасе отпрянула от окна: только бы он ее не заметил! Она услышала, как «Мерседес», еще раз просигналив, направился в глубь дачного поселения, затем вернулся и на большой скорости промчался мимо дома к выезду.

Первый раз Вера не пожалела о том, что ее любопытство осталось неудовлетворенным. А может, то, что она увидела и услышала, ей только приснилось? Наяву, что ли? Тогда померещилась. Ну да, аж два раза!

Довела себя бессонными ночами до галлюцинаций, а теперь удивляется. Пугала Никонову, но напугана до смерти сама. Может, ну их всех, этих властей предержащих, — и отправиться спать?

Она бы и с радостью, да пока собиралась, вновь появился Берков и, не дождавшись, когда ему откроют, лезет к Никоновой через забор. Сегодняшняя ночь когда-нибудь закончится?

Алла спустилась вниз. Собралась было принять душ и даже пустила воду, но передумала, однако кран не закрыла. Затишье в доме такое, что даже жутко. Пусть хотя бы шум воды разбивает эту мертвенную тишину. Стояла и слушала, чувствуя, как успокаивается, приходит в себя.

Затем прошла в кухню, подбодрила себя чашечкой кофе и устроилась в кресле у окна. Отодвинув штору, выглянула во двор. И тут же встретилась взглядом с Денисом, приникшим к стеклу.

Алла вскрикнула, отпрянула от окна, отпустив штору, и без сил повалилась на спинку кресла. Сердце бешено колотилось, а тело от страха словно окаменело. Она даже пошевелиться не могла.

Между тем Денис стучал в окно, извиняясь, что напугал, и просил открыть ему дверь. Алла подняла руку и провела по лицу, словно снимая паутину. Она уже в состоянии двигаться.

Впустив Дениса и закрыв дверь на задвижки, прошла следом за ним в кухню.

— Ты чего калитку не открыла? Звонков, что ли, не слышала? Мне уже в голову всякое-разное начало приходить, вот я и махнул через забор. А где Макс? — Денис поставил бутылку коньяка на стол, накрытый на троих. — Это не он там плещется в душе? Никак, от тебя сбежал, бедолага?

Он открыл бутылку и разлил по широким хрустальным бокалам густой насыщенный напиток янтарно-золотистого цвета.

— И долго он там собирается прятаться? Давай пока без него выпьем. За нас с тобой! А он пусть сам за себя пьет. — Денис подал Алле бокал. Они чокнулись и выпили до дна. — Какой аромат, какой благородный утонченный вкус!.. А Максу не пора выходить?