Да здравствует король (ЛП)

— Bella’s — это один из двух ресторанов в кампусе. Им управляет американская пара, которая переехала в Швейцарию, когда вышли на пенсию. Через два года, когда им стало скучно, они открыли Bella’s. Их фирменное блюдо — молочный коктейль Мальтезер.

— Звучит так вкусно, что я согласна.

— И поскольку расписание было вывешено почти на две недели, там должно быть всего несколько человек, прибывших в последнюю минуту, так что никакого сумасшедшего ожидания. — Добавляет Сикс.

Мы возвращаемся в гольф-кар, Тайер занимает гораздо более безопасное место слева на заднем сиденье, и едем к Bella’s. Теплое чувство наполняет меня, когда я вхожу. Это традиционная американская закусочная с красными кожаными сиденьями, кабинками против окон и баром напротив кухни открытой планировки. Старинный музыкальный автомат стоит справа от автомата Pac Man. Персонал одет в классическую красно-белую униформу и суетится по всему помещению, обслуживая клиентов.

— Это место такое классное. — Говорю я, все еще впитывая все это.

— Я решила, что тебе понравится. — Отвечает Сикстайн, подходя к стойке. — Привет, Белла!

Белла, которая, как я предполагаю, является одноименной владелицей закусочной, поворачивается на звук своего имени и тепло улыбается Сикс.

— Привет, милая.

Ее акцент яркий и успокаивающий, как мед. Я бы предположила, что она из одной из каролинских провинций. Ей около 70 лет, темные волосы с сединой и блеск в глазах, который делает ее моложе.

— Это Беллами и Тайер. — Я машу ей рукой. — Они только вчера приехали из Чикаго.

— Ну, добро пожаловать, девочки! Вы пришли за коктейлем Мальтезер?

— Вы же знаете. Мы можем их угостить? — Она поворачивается ко мне. — Я подумала, что мы могли бы пойти выпить их у пруда?

— Звучит здорово.

— Еще бы. Я положу сверху взбитые сливки в качестве небольшого приветственного угощения. — Она говорит, подмигивая, и исчезает на кухне.

Через десять минут она появляется снова, неся две высокие чашки, увенчанные примерно пятью дюймами взбитых сливок и шоколада.

— Вау, спасибо. Они выглядят так вкусно. — И я не вру. Эти молочные коктейли выглядят так, будто они могли бы в одиночку обеспечить мир во всем мире, если бы их поставили на стол во время дипломатических переговоров.

Пока Сикстайн расплачивается, я приношу первые два коктейля Нере и Тайер, которые болтали на улице, наслаждаясь великолепным днем.

— Ни хрена себе! — Говорит Тайер, беря чашку, которую я протягиваю ей. — Она не преувеличивала насчет желанных взбитых сливок.

— Лично для меня это лучшее приветствие, которое я когда-либо получала. Прости, Нера, но я уже знаю, что, даже не попробовав его, он затмит вечер пива и пиццы.

— Я знала, что мне следовало достать шампанское и икру.

Я смеюсь.

— Подожди, я принесу два других.

Вернувшись в дом, я обнаружила, что Сикс кладет бумажник обратно в сумочку, пока она берет одну из двух чашек.

— Готова?

— Конечно.

Я беру вторую чашку и иду к выходу, первой проходя через дверь.

И тут случается трагедия.

Я вижу, как дверь распахивается, словно в режиме слоу-мо, не в силах что-либо сделать, чтобы остановить ее.

Механизм закрывания входной двери либо сломан, либо отсутствует устройство, которое замедляет скорость закрывания двери, что я заметила, когда едва не столкнулась с дверью, когда выходила из ресторана в первый раз.

Я прохожу через дверь первой, держа ее открытой для Сикстайн, которая протягивает руку, чтобы открыть себе дорогу, проходя вперед. В это же время троица мужчин подходит к двери и фактически преграждает мне путь. Я замедляю шаг, чтобы не столкнуться с тем из них, что посередине, и тут же Сикс врезается в меня, когда я резко останавливаюсь. Мне удается сохранить равновесие, пока дверь, которую Сикс отпустила несколькими мгновениями ранее, не врезается в нее, заставляя ее споткнуться об меня, а меня — сделать пару шагов вперед.

Я с ужасом смотрю, как моя чашка, до краев наполненная знаменитым коктейлем Мальтезер и увенчанная самой щедрой в мире порцией взбитых сливок, летит навстречу твердому телу, стоящему сейчас передо мной.

Чашка каким-то образом все еще в моей руке, но весь напиток попал на его рубашку, стекая по его груди струйками шоколада и сливок.

— О, Боже! — Говорю я в ужасе.

На мгновение я ничего не говорю, глядя на происходящую передо мной катастрофу. И я не единственная.

Мужчина никак не отреагировал.

Он стоит, словно застыв во времени, его тело находится в том же положении, в котором он был, когда в него попал молочный коктейль — обе руки в карманах, одна из ног все еще частично согнута из-за того, что его остановили на середине шага.

Его лицо наклонено вниз, оценивая беспорядок на рубашке и закрывая его черты от моего взгляда. Все, на чем я могу сосредоточиться, это его темно-каштановые волосы; они густые и блестящие, и мне сразу же хочется провести по ним пальцами и проверить, такие ли они мягкие, как кажутся.

Какого черта?