Даешь молодежь или Не ищи неприятности (СИ)

И тут, почувствовав пронизывающий до самых костей сквозняк, Даниэла Куран оглянулась на вход в заведение. У лестницы, в компании своего верного телохранителя (в данный момент, явно молившего бога о спасении души), стоял отец. Его карие, сверкающие в полумраке, глаза отливали красными бликами, выдавая дурное настроение.

— Ой! — проронила Дуня. — Сейчас мы узнаем его мнение… Причем, даже если не захотим.

Как бы она не сигнализировала маме о надвигающейся опасности, старшая ведьма продолжала наслаждаться танцем. Угроза шагала уверенной поступью, и гудящая на все лады толпа, при виде решительного красавца, в миг теряла настрой, грустила и отступала. Даже двое парней, обступивших маму Дуни, исхитрились потеряться где-то в общей суматохе. Сама же Дина увидела супруга только врезавшись ему в грудь в лихом танцевальном па.

— Все! Финита! — заключила девушка, наблюдая за родителями. — Сейчас от клуба останется только пара камней!

— Я без ума от твоего отца! — выдала Жени, глядя на шикарного мужчину.

— Я тоже, — поддержала ее Рене. — Но от мамы!

Дуня уставилась на подругу.

— А что? — не понимала та. — Твоим родителям приемная дочь не нужна?

— Сейчас им нужен психиатр! — заключила Даниэла и подбежала к пестрой парочке.

— Привет, пап! Как день прошел? — хотела отвлечь его внимание она, но отец усиленно сверлил взглядом супругу.

— Домой! — сцедил приказ он, и Дуня, зная мамин характер, взмолилась, чтобы та не сообразила состроить какой-нибудь неприличный жест из пяти пальцев. О том же самом, просил всевышнего телохранитель отца — Кай.

— Как думаешь, обойдется? — шепотом поинтересовалась у него девушка.

— Надеюсь, — устало промычал дядя Кай, и взял управление ситуацией в свои руки. Втиснулся между парой. — Давайте не будем устраивать здесь цирк. Вы можете сломать что-нибудь дома. Я лично попрошу принести вам в спальню набор тарелок. Будете бить их хоть до утра…

— Три набора! — поправила его Дина, и семейка благополучно перебралась в поместье.

В спальне мсье Куран метался из стороны в сторону и орал. Две его дамы сидели на диване, изображая смирение и покорность, что, впрочем, не мешало им уминать поп-корн.

— Как думаешь, он еще долго будет психовать? — посмотрела на часы Дуня. — Я хотела фильм посмотреть.

— Минуты три. Потом поймет, что орал бестолку в звукоизоляции и придется затыкать уши, — навскидку оценила мама. Мужчина замер и обернулся. Поп-корн и купол тишины (которым был временно накрыт глава рода) исчезли, а супруга и дочь, понурив головы, смотрели в пол.

— Вы ничего не слышали, так ведь? — понял вампир, посчитал до трех и выдохнул. — Даниэла, выйди, нам с мамой нужно поговорить!

— Но, пап, это была моя идея, пойти в клуб! — вступилась дочь. Стоило отцу один раз рыкнуть, и она все же покинула родительские покои. Но пристроилась у двери, подставив ухо к замочной скважине. Трижды выругалась, перед тем как проколупать дырочку в маминой магии.

— Я думал, после рождения ребенка, ты изменишься! — кричал отец. — А ты ведешь себя, как подросток. Иногда, я даже не могу понять, кто с кого берет пример! Она становится точно такой же, как ты! Взбалмошная, вспыльчивая, непокорная!

— И что ты хочешь сказать? — злилась мама. — Если чем-то не доволен, значит вини себя в этом. Не надо было спасать меня, влюблять в себя. И вообще, стоило отдать меня Вове!

— Дура! — зарычал отец, схватил ее, сжал в объятиях, пряча лицо в ее волосах. — Я ни за что и никому тебя не отдам! Я смертельно люблю тебя….

Он процитировал стихотворение поэта Жака Превера. Отец так делал всегда, когда хотел признаться жене в своих чувствах, задобрить ее или успокоить. Дуня слышала это стихотворение много-много раз, вместо колыбельной.

— Тогда к чему эта ссора? — спросила мама, поддавшись на уловку.

— Прости меня, — попросил он и поцеловал ее. — Я помню о юбилее. Просто из-за проблем… Еще и Патриция сказала, что…

Он прошептал новость на ушко супруге и Дуня, как бы не напрягала слух, услышала только мамино высказывание:

— Если она так сказала, то надо!

После чего подслушивать родителей не имело никакого смысла: они переместились в другую комнату, к кровати. А следующим утром Дуня, она же Даниэла Куран, получила ответственное задание найти некий загадочный вампирий камень.

— Кошечка, — обратилась мама, целуя ее в лоб. Дуня тут же воспротивилась. Возмутилась, мол, можно обойтись и без всех этих соплей при посторонних. Отец только посмеивался, обнимая жену за талию. Девушка смотрела на них и думала о том, что когда-нибудь хотела бы вот такого счастья — быть для кого-то настолько ценной и важной, любимой, как мама для отца.

— Все будет хорошо! — буркнула Дуня, сдерживая слезу от накатившей тоски.

— Ладно, — кивнула Дина. — И пе…

— Тетям и дядям передать привет! Я помню. — Перебила дочь. — Все, мы пошли!