Дагда – бог смерти

Жрец распрощался с деревенскими, благословил их пашни, дома и детей и отправился с учениками восвояси. Но, отойдя от деревни на почтительное расстояние, он предложил юношам вернуться и пройтись по пути следования повозки, проверить силу произнесенного жрецом наставления.

Ученики послушно последовали за ним, по свежему, еле заметному следу от колес. Но, пройдя совсем немного, жрец и его ученики вдруг ощутили в воздухе слабый запах спиртного и обнаружили у себя под ногами небольшую лужицу пролитого эля.

– Возможно, один из бочонков разбился, и эль вылился на землю, – робко предположил один из юношей.

– Да, несомненно, – сухо ответил учитель и указал пальцем на свежее пятно крови, украшавшее ближайшее дерево.

– Может быть, кто-то из крестьян просто оступился и поранился, – попытался найти объяснение другой ученик.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, мой мальчик, – грустно ответил наставник и, подойдя поближе к дереву, раздвинул кусты орешника за ним. Там, посреди небольшой прогалины, вперив в небо остекленевший взгляд, лежал один из шести мужиков. Голова его была разбита, на лбу запеклись капли крови.

– Наверное, здесь произошел несчастный случай, и остальные просто отправились за подмогой… – неуверенно предположил третий ученик.

– Я с удовольствием соглашусь с тобой, если ты сможешь объяснить мне еще и это, – жрец сделал несколько шагов в сторону, и ученики увидели второго мужчину, который лежал на другом краю прогалины, скорчившись от удара, нанесенного большой дубиной, валявшейся тут же. Крестьянин слабо постанывал…

– Пусть двое из вас останутся здесь и окажут ему помощь, если только это возможно, а остальные следуют за мной, – распорядился наставник.

Они отправились дальше и вскоре увидели то, что лишило их последней надежды на положительный исход эксперимента: их взглядам предстали бездыханные тела еще двоих крестьян. Мужчины лежали навзничь: положение их тел на земле и страшные нанесенные им раны не оставляли ни малейшего сомнения в том, что смерть наступила в результате развернувшейся здесь ожесточенной драки. Над дорогой реял густой запах эля, который указывал дальнейший путь повозки отчетливей, чем следы колес на земле.

Пройдя еще немного, друид и его ученики оказались возле огромного, известного всей округе лесного валуна, который был таким большим и древним, что местные жители обожествляли его и часто приходили сюда со своими приношениями и молитвами. Возле священного камня валялись двое мертвецки пьяных мужчин и перевернутая повозка, а повсюду вокруг были сивушные лужи и разбитые бочонки из-под эля.

– Но, учитель, вы же обрекли людей на верную смерть, введя их в искушение! – возмущенно воскликнул самый юный из учеников.

– Я всего лишь дал им возможность проверить их натуры, – грустно ответил старец. – Грехи, прятавшиеся в душах этих людей, привели их к смерти, а вовсе не я. Но если вы по-прежнему считаете, что мир изначально больше склонен к добродетели, чем ко злу, то можете мне возразить. Я вас внимательно слушаю, – в ожидании ответа он спокойно обвел глазами притихших спутников, но те лишь мрачно потупились.

– В чем заключается самое опасное свойство греха? – продолжил он после небольшой паузы. – Даже единожды заступив за черту дозволенного, человек пробуждает лавину зла, остановить которую – не в его силах. Разбуженная им лавина, в результате, погребает под собой и его самого, и все, что ему дорого.

– А последствия греха, – тут учитель развел руками, указывая на разбитые бочонки и неподвижно лежащие тела, – вы видите: они неотвратимы и смертельны.

«Вот ведь, вроде грубиян, разгильдяй, а стесняется. И мать жалеет…» – с одобрением подумала Сабина, искренне сочувствуя Мишке.

Тяжко ему, наверное, жить с такой матерью, настоящей алкоголичкой. И отца он, отродясь, не знал… Все-таки интересно, кто у него отец? Как-то я раньше об этом не задумывалась…

Девушка устало вздохнула и резко оборвала сама себя.

Все! Хватит! И думать не хочу! Не по душе мне все это, не по душе…

Она уже окончательно утвердилась в своем решении расстаться и с Мишкой, и с его компанией, и со всем своим прежним, легкомысленным образом жизни. Сабина сидела, погруженная в собственные мысли, пока не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она подняла голову и увидела холодные, и, казалось, совсем трезвые глаза Володьки: из полумрака подвала, он внимательно наблюдал за ней, и ей вдруг почудилось, что его взгляд ощупывает, раздевает ее. Она непроизвольно съежилась, словно пытаясь защититься, провела ладонью по подолу платья, поправляя его, будто стряхивая какую-то невидимую, но накрепко приставшую грязь.

Этот взгляд, спертый воздух и повисшее в подвале напряженное молчание окончательно взвинтили ей нервы. Сабина ощутила резкое желание немедленно, без всяких объяснений и реверансов покинуть этот затхлый подвал, вырваться наверх – на чистый воздух. Она поднялась и двинулась к выходу.

– Ну что, невеста без места? – раздался вдруг насмешливый голос, и свет тусклой лампочки заслонила тень…