Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

я очень встревожен Вашим молчанием! Привык к радости получать Ваши письма и теперь не знаю, что придумать. Уж не больны ли Вы? Ваше последнее письмо было страшно мрачным. Обязательно напишите, хоть пару слов, успокойте.

У меня ничего нового. Вчера закончил наконец новую книгу рассказов: «6 повестей о легких концах». Во всяком случае — хорошо или плохо — значительно лучше летошних «Неправдоподобных историй». Получили ли Вы все мои книги? (Посылал Вам несколько раз почтой.) Печатание Вашей книги «Барабан» — немного задержалось — искали подходящую бумагу. Теперь нашли, и как будто она должна быть готова в первых числах мая. Я Вам выслал 3-го марта 10 долл<аровую> посылку через ARA и другую с медикаментами. Дошли ли уже?

«Вещь» Вам выслана. Вышли ли мои «Раздумья»?

Родная, не забывайте меня и пишите. Нежно целую Вашу руку.

И.Эренбург

Привет горячий от Любови Михайловны!

Впервые — Диаспора IV, 531–532. Подлинник — ФШ, 25.

119. Э.Ф.Голлербаху

Берлин <в Петроград,> 26-4 — 1922[383]

Prager Platz 4а

Prager Pension.

Уважаемый Эрих Федорович,

материал получен. К сожалению, кроме части информации — «Вещи» не подходит. Я Вам посылаю № 1–2 — Вы сами в этом убедитесь и, надеюсь, если журнал Вам придется по вкусу — сами найдете подходящую тему. — Присланные статьи передаю Ященке в «Нов<ую> Р<усскую> Книгу»[384] и для двухнедельника «Накануне» (последнее по Вашему указанию). Привет!

Душевно Ваш

Эренбург.

Впервые. Подлинник — РНБ ОР. Ф.207. Ед.хр.99. Л.2

120. Г.С.Издебской

<Из Берлина в Париж> 3/5 <1922>

Неужели до сих пор до Вас не дошли «Портреты» и «Вещь»? Черт знает что! Напишите, как Вам «Вещь» понравилась. В здешней русской прессе из-за нее целый скандал[385]. Как ее встретили русский Пасси и русский Montparnasse?[386]№ 1–2 мы сделали академическим. 15/5 выходит 3 №. Там уже много боевого. На все фронты. Не движется ли дело с «Хуренито»? «Дрозда» получил — спасибо. Когда перепишут — верну. «Клару» же уж продал[387]. Не думаете ли серьезно перекочевать в Берлин? Очень хотелось бы вас увидеть. Сейчас вожусь с «13 трубками»[388]. Кончу, напишу настоящее письмо. А Вы не ждите и пишите!

Ваш Эренбург

Как бал в Rotonde — жду подробного описания.

Впервые — Russian Studies. С. 245–246. Подлинник — ФЛ, 16.

121. Р.ССоболь

<Из Берлина в Москву,> 4/5 <1922>

Prager Platz, 4а

Дорогая Рахиль Сауловна,

спасибо, что отозвались и сказали о себе. Очень хочется, чтобы Вам стало хорошо, чтобы Вы внутри выпрямились. Ведь я Вас мало знаю, но к Вам — огромная нежность (и это я правду говорю). Что о себе? Самое лучшее, кажется, в этом отношении сделал — послав Вам третьего дня две из моих последних книг: «Хулио Хуренито» и «Опустошающую любовь». Первое — как будто самое подлинное и самое мое из всего, что я до сих пор написал. Верю, что не рассердитесь за ее недобрый смех и увидите все другое. Рад буду, если напишете, как Вы ее встретили. Главное мое утешение и, пожалуй, единственная радость — мое ремесло. Живу здесь, в общем, замкнуто и много работаю. Постарел. Чаще молчу. Еще больше курю свою трубку. Кажется, мрачен. Любовь Мих<айловна> шлет вам горячий привет. Она осенью тоже много работала. Недавно открылась ее выставка[389]. Помню Вас и на вокзале в Москве, и в домике на горе, и на возу с курицей[390]. Нежно помню. Напишите — порадуете.

Как Марк?[391] Вырос?

Ваш Эренбург

Впервые — ВЛ. 1998. № 1. С.378-379. Подлинник — собрание наследников Р.С.Бахмутской.

122. М.М.Шкапской

<Из Берлина в Петроград,> 5/5 <1922>

Дорогая Мария Михайловна,

Вы меня разволновали долгим молчанием после очень мрачного письма. Наконец — вчера порадовался, узнав, что Ваше здоровье лучше и настроение тоже как будто.

Сопоставляя «Хуренито» и стихи, укажу, что первый в неск<ольких> планах, вторые всегда солисты (иначе и быть не может). Хуренито мне дорог потому, что никто (даже я сам) не знает, где кончается его улыбка и начинается пафос. Об этом пишут, спорят и пр. Одни — сатира, другие — философия etc. В нем я более чем где-либо правдив, без обязательств хоть к<акой>-н<ибудь>, хоть иллюзорной цельности. Популярность — неважна (хотя мне было и занятно узнать, что при всей остроте и актуальности он очень понравился Ленину[392] и Гессену[393]). Занимательность-находка. Это европейская проза[394]. Ну, будет мне расхваливать свой товар. Лучше Вы напишите еще и подробнее о нем и о других книгах. Вам были посланы еще две мои книги: «Портреты русск<их> поэтов» и «Опустошающая любовь», также № 1–2 «Вещь» (вокруг последней здесь в прессе сплошной скандал. Кстати, если в Петр<оградских> изд<аниях> будет что-либо забавное о «Вещи» или о моих книгах — сообщите или пришлите).