Дай свою руку (СИ)

До сих пор было необычно говорить. Долгие годы голос не хотел мирно уживаться с ней, а тут… Такое ощущение, что после новой ужасной картины просто заменился образ, из-за которого выключатель поменял свое местоположение, позволяя без проблем делать то, что и остальные люди могут.

- Пойдемте со мной, - подошла ближе женщина, обращая на себя внимание.

Руки не переставали трястись, с каждый шагом к нервному расстройству добавлялось волнение за мужа, который находился совершенно на другом этаже. Там, в коридорах, было намного тише, не ходили туда-сюда люди, давая возможность девушке вести себя не так скованно, но и добавляя тем самым переживаний.

Ее привели к палате и оставили у двери, в которую Релиси без промедления вошла и увидела его…

Эфри лежал на своей койке, с подключенными приборами, еще большим количеством трубок чем у нее. Спокойствие отражалось на небритом лице, голова была обмотана бинтом, на свободной части обнаружилось пару пластырей.

А руки… бледные, слегка холодноватые, которые девушка сразу же взяла в свои, не сжимали в ответ.

- Эф, - подергала она за плечо мужа. – Эфри, - позвала намного громче.

Но он не просыпался, не отвечал. Сколько бы не звала, не пыталась разбудить, растормошить, привести в чувства.

Только потом Релиси узнала, что он в коме. Медсестра долго ее уговаривала не трясти своего мужа, не убиваться так сильно, ведь он не умер. Она говорила, что пациент отделался несколькими ушибами и двумя более серьезными ранами, которые вскоре заживут. Но вот разбудить его пока им не удалось.

Целую неделю девушка находилась возле него. Секундная стрелка застывала на одном месте, не спешила двинуться вперед, специально медлила, чтобы Релиси было сложнее ждать. Вот только чего? И когда закончится этот ужас?

День за днем она сидела у этой кровати, не обращала внимание на уговоры санитаров покинуть палату. Спала, ела, держала за руку, целовала в лоб, поправляла одеяло. Делала все, только чтобы Эфу было удобнее спать.

Но помимо этого и плакала: тихо, громко, пускала одну слезинку или целый поток, громко всхлипывая или только проглатывая подступающий ком к горлу. Казалось бы – вот он, рядом, такой родной, любимый, дорогой. Но Эф не отвечал, не смотрел своими голубыми глазами, не шутил, не смеялся, не слушал, не слышал, только спал.

- Ты ведь обещал, что никогда меня не оставишь, - пару раз сквозь всхлипы проговаривала девушка.

Да, она теперь могла говорить, но радости это совершенно не приносило. Ей не нужен голос такой ценой. Готова была снова лишиться возможности рыдать вслух, обменивая голос на присутствие мужа рядом, не спящего, живого, теплого и нежного. Полностью отчаялась, в конец расклеилась и не могла видеть его таким слишком спокойным.

А руки… Они тряслись, но какая разница? Теперь совершенно не имели значения, стали на второй план, даже на третий или четвертый. Релиси они не тревожили, особенно с постоянным присутствием возле него. Теперь только муж был главным, самым важным, единственно имеющим значение. Иногда вспоминая, что так долго отказывалась ради всего из-за них, пыталась отстраниться от Эфа, девушка поражалась своей глупости. Ценности меняются, особенно теперь, когда почувствовала разницу, поняла, что даже с трясущимися руками можно бороться, а вот разбудить мужа у нее не получается.

- Пожалуйста, вернись, - снова повторила эту фразу.

Казалось, что от такого зова он сможет найти правильную дорогу в сознании и откроет глаза, посмотрит на нее своими голубыми глазами. Но почему-то не находил, не возвращался, не просыпался, угнетая Релиси день ото дня.

За окном снова падал снег. Девушка смотрела на маленькие хлопья и грустила. С Эфом они обязательно бы погуляли в такую погоду, половили белые блестящие крупинки на ладонь, на пару секунд рассматривая красивый узор застывшей воды. Она нервно покусывала палец, мечтая о будущем, которого может и не быть. Пыталась не вспоминать те секунды, когда думала, что потеряла мужа. Они оказались самыми страшными, заменившими воспоминания про отца, но не давшими свободу от трясущихся рук. А из груди не уходила тяжесть, словно туда напихали кирпичей и заставили носить без возможности избавиться от ненужного балласта.

- Малышка, - услышала тихий голос, такой родной, от которого сердце остановилось, но потом начало трепыхаться как крылья бабочки.

Релиси сразу же побежала в Эфу, беря его руку в свою и прижимая к щеке.

- Проснулся, - не удержалась от слез радости.

- Лиси, - погладил свою жену и снова прикрыл глаза.

Ему было сложно говорить, думать, даже просто смотреть. Ужасная усталость во всем теле приковывала к кровати и не давала шевельнуться.

- Эфри? – испуганно привстала девушка, ближе наклоняясь к нему.

- Ты знаешь, что у тебя красивый голос? – не открывая глаза, улыбнулся тот. – Не молчи больше.

Она нервно выдохнула и легла рядом, обнимая своего мужа.

«Все, - уткнулась носом в его плечо. – Спасибо.»