Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 1 (СИ)

Парик был какой-то прям девчачий. С длинными золотыми волосами. Я водрузил его на башку, повертелся у зеркала.

Ну, прям гребаный эльф, девки, конечно, будут писаться кипятком, но меня этот вид полубабы вообще не радовал.

Оставалось надеяться, что повязка немного облагородит мой вид. Я натянул её на глаз и снова оценил себя в зеркале. Надежда не оправдалась. Глядя на себя в зеркале, я вспомнил школьные утренники в начальных классах, где почти каждого мальчика мамашки обряжали в костюм одноглазого пирата с покупным пластмассовым мечом и глупой шляпой. В общем, детский сад, да и только.

Я показал себе в зеркале язык и отправился на поиски очередных приключений на свою жопу.

Хорошо мне вчера Фил показал тайный ход из замка через подземелье. Я быстро очутился в городе. Первый же прохожий подробненько разъяснил мне, как дойти до трактира «Весёлые ребята».

На входе в трактир стоял плечистый вышибала. По виду и запаху – потомственный тролль.

– Трубадур, да? – во рту у него была зажата зубочистка.

– Ага, – подтвердил я.

– Заходи с черного хода, – пренебрежительно бросил он.

Я обошел трактир и вошел внутрь.

Народу в трактире собралось будь здоров, при чем публика разношерстная. Места получше занимали

– Трубадур! Где тебя черти носят?! – меня как щенка схватил за шкварку раскрасневшийся мордастый толстяк, и выволок на середину трактира, бросив на стул на помосте. – Давай уже начинай, а то господа заждались! И смотри мне – будешь халявить, ни копейки не заплачу – прошипел он, одарив меня тошнотворным запахом гнили из-за рта.

От такого хамства, мне так хотелось треснуть мордастого по харе и уйти, что прям руки зачесались. Но красномордый трактирщик уже начал пафосно представлять меня публике.

– Дамы и Господа, сегодня перед вами выступит особый гость. Он пожаловал из далеких земель всего на пару дней! Встречайте и любите! Великий трубадур А-а-актавий!

Публика встретила меня восторженными аплодисментами.

Обводя глазами разношёрстных зрителей, я чувствовал, как горло сжимает стальной обруч паники. Я вспотел, руки и ноги затряслись, сердце молотилось в груди как бешенное. Я бы и дал деру, но был просто не в состоянии пошевелиться.

В водовороте событий, где мне все время приходилось балансировать на грани жизни и смерти, за всеми этими треволнениями, я выпустил из виду одну свою маленькую, детскую фобию – боязнь сцены.

А фобия у меня была хроническая и ничем не лечилась. Я даже, когда к доске выходил, заикаться начинал. Когда же в седьмом классе меня заставили прочитать стишок товарища Есенина на сцене, я просто позорно оттуда сбежал под всеобщий хохот школоты.

А здесь не то, что утренник детский, а все по-серьёзке – народу много. И все уставились на меня – ждут, когда я их развлекать начну.

Пока ждут! Но ждать они будут недолго. Еще мгновение другое и меня начнут обсмеивать и закидывать тухлыми помидорами.

Я мысленно обругивал себя. Что веду себя хуже бабы – там друг страдает от переломов, а я не могу какую-нибудь сраную песню спеть перед кучкой незнакомых мне людей. А я ведь и вправду не мог, потому что не знал ни одной из здешних песен.

– Ну, давай, пой уже! – не выдержал какой-то рыжий подросток с ломаным девчачьим голоском. В толпе одобрительно поддакнули.

Я глянул в сторону стойки, где сидел рыжий сопляк. Мальчишка лет двенадцати весь рыжий в веснушках и глаза зеленого рысьего цвета во все худое лицо, сидел потягивая пивко. Интересно, кто этого малолетку вообще сюда пустил и тем более пива налил. Так и хотелось взять засранца за ухо и выкинуть из трактира.

Однако в этом сопляке была еще одна особенность – он страх как походил на Фила. По крайней мере мне так реально чудилось. Прям не только внешне, но и какими-то ужимками. Словно друг пришел меня поддержать. И так меня как-то вдруг накрыло, я в себе прям какую-то нарастающую силу почувствовал, аж, в глазах на миг потемнело.

А в ушах вдруг как загремит: «Дарую силу от белого лика своего!»

Я поморгал, пытаясь прийти в себя.

Народ в трактире никаких голосов, видимо, не слышал. А услышать ему что-то от меня уже прям так не терпелось, что я прям видел, как у некоторых начинают подгорать пуканы.

Я взял и неожиданно для самого себя затянул – не для всей этой праздной толпы, а для того, чтобы заработать денег на лечение друга, сосредоточившись на похожем на него субъекте.

Живет моя отрада

В высоком терему.

А в терем тот высокий

Нет входа никому…

Народ удивленно завошкался. Однако, на: «была бы только ночка, да ночка потемней», мужики в трактире понимающе заухмылялись и приняли песню, как родную, в конце даже некоторые стали подпевать.

– А теперь про русалку! – выкрикнул кто-то.

Про русалку мне лезла в голову только слащавая песенка про любофф дельфина и русалки. Ее петь в приличном обществе – себя не уважать.

– Не, ребята не пойдет, ща будет рок! – вошел я во вкус.

И понеслось-понеслось, я как дал им жару припоминая излюбленный мной репертуар «Короля и шута»: