Дайте мне обезьяну

Тетюрин, затосковавший по самотождественности и все еще мнивший себя истинным Тетюриным, был реальности не интересен.

Политолог Самсонов изменил своим взглядам, в чем честно признался общественности. Раньше он призывал игнорировать всех – и так называемых крепких хозяйственников, и выдвиженцев из журналистской среды, и бывших научных работников, и профессиональных партийцев, и не в последнюю очередь женщин (они-то куда?!), – но теперь, после того, что случилось, другими глазами взглянул на Несоеву – и увидел: она живой человек!

– Голосовать надо не сердцем, но за тех, у кого сердце есть!

Костя Негожин лепил мелодраму.

Тетюринская легенда о собачке по кличке Тим пришлась очень кстати. Она излагалась в «Живой воде» от лица Тетюрина и Несоевой.

Тим на фотографиях был умилительным.

«Ему мы обязаны нашим знакомством, нашей любовью».

Юношеское стихотворение Коляна о спасении щенка заиграло гранями нового смысла. Его напечатали рядом с фотографией Тима. Колян, в котором вновь пробудился интерес к поэзии, не стал жертвовать авторством, как предлагал ему Жорж, ход изобрели и без того точный: посвящение! Конечно, Несоевой и, конечно, Тетюрину. «Нельзя не спасти» назывался рифмованный текст (Кукин поморщился: следует избегать двойных отрицаний).

Слово «спасти», по замыслу Косолапова, должно возбуждать в мозгах населения добрые ассоциации: спасение легендарного Тима спасительницей Анастасией Степановной, спасение жениха Анастасии Степановны, жестоко избитого (т. е. вылечить надо), спасение любви – в данном случае предельно конкретной – Анастасии Степановны и Тетюрина (а просто женить их, и дело с концом!) и через спасение любви Несоевой и Тетюрина спасение наконец «всех нас», и влюбчивых и безлюбых – униженных и оскорбленных, забытых и обворованных, замороченных бытом, удрученных тяжестью бытия – куда мы идем? во что мы верим? почему мы смертные все? – и тот, и этот, и ты, и я, и даже ваш любимый кот Мурзя, и даже ваша морская свинка, и даже легендарный Тим, пригретый нечаянной, но праведной славой! – почему так быстро осыпается штукатурка с фасадов домов? почему засран пожарный водоем возле автобусной станции? почему почетного гражданина города ударил дубинкой пьяный мент?… а что будет с нами, с простыми и непочетными? – почему жены уходят от мужей? почему мужья уходят от жен? – ОНА И НАС, всех нас, как гордо звучит в неповторимом имени Анастасия Степановна Несоева:

А НОВАЯ НЕВЕСТА, ОНА И НАС СПАСЕТ!

«Да, да, надо спасать. Кто ж, как не я? У меня нет другого пути. Я знаю, что надо делать».

3

Анастасия Степановна вошла в палату.

– Вот вы, Виктор, какой. Я представляла вас другим. Право, мне очень неловко, что все так получается.

Тетюрин молчал, Несоева подумала, что он ее не узнал, и представилась:

– Анастасия. Анастасия Несоева.

– Я вас узнал, Анастасия Степановна.

– Давайте начистоту, Виктор. Я не хочу, чтобы у нас были недомолвки. Мне эта затея не нравится. Я была против. Может быть, следовало быть более настойчивой, но как уж получилось – пошла на поводу… Значит, так. У меня нет никаких видов на вас. Чтобы вы знали. И еще, чтобы вы знали, если не знаете, эти дурацкие заявления для газет, интервью… это все не я, не мое…

– Я знаю, – сказал Тетюрин, – их сочинил Костя Негожин.

– Негожин? – переспросила Анастасия Степановна. – Не тот ли, которого я вытаскивала из вытрезвителя?

– Из вытрезвителя вы меня вытаскивали.

– Да вы что?

– А что? Вот такой у вас муженек будет. Пьет, под забором валяется. Вы разочарованы?

– Если б вы знали моих предыдущих мужей, не говорили бы так. Видите, нас уже что-то связывает.

– Я, наверное, должен поблагодарить вас, – произнес Тетюрин. – Мне клеили статью. Кабы не ваша помощь…

– Нет, что вы, это я должна поблагодарить вас. И от себя лично, и от всего блока. С кем не бывает. А вы себя вели по-мужски. Лишнего не сказали. Хотя могли… в таком состоянии. Был бы скандал. Ни в чем не признались.

– Ну я что… я… так получилось.

– Я понимаю, вам бы хотелось держать дистанцию, как и мне тоже, но ничего не поделаешь. Отнесемся к этому как… – Несоева запнулась.

– Отнесемся, – согласился Тетюрин, не дожидаясь «как».

– Как к авантюре, – нашла слово Несоева. – Знаете, у меня прабабка из-под венца сбежала… Вместе с цыганом.

– В вас течет цыганская кровь?

– Одна восьмая.

– Что же, она в таборе жила?

– Не знаю. Может, это и не совсем цыган был.

– Понятно, – сказал Тетюрин.

– Просто мы по женской линии все активные. И дочь моя, она вся в меня.

Про дочь Тетюрин не стал спрашивать.

– Вон сколько я вам рассказала о себе. Я рада, что вы меня не боитесь.

– А зачем мне бояться?

– Я вас тоже не боюсь, – призналась Несоева. – Не буду задерживать, сейчас уйду.

– Мне торопиться некуда, – сказал Тетюрин.

– К сожалению, мы не принадлежим себе в значительной степени…

– Это точно.

– Как бы друзья по несчастью.

– В некотором роде, – сказал Тетюрин.

– А про наше знакомство ваш Негожин хорошо придумал.

– А что он придумал?

– Ну что от вас убежала собака, а я нашла… спасла.