Дайте стройбату оружие

Благодаря отнюдь не богатырской комплекции, в стройбате, Санька попал во взвод отделочников. За месяц, научился довольно сносно наносить на потолки и стены клеевую меловую шпаклёвку и виртуозно затирать неровности мелкой наждачной бумагой, накрученной на деревянный брусочек. По вечерам, после трудовой смены и сверхурочного задания, Сашка снимал пропитанную мелом рабочую одежду, смывал с лица меловую пыль, одевал чистенькое обмундирование и, если не нужно было идти в наряд по части, шел в клуб.

Там брал в музыкалке "Альт", нотную тетрадь военных маршей и, глядя на ноты, дул в мундштук непривычного инструмента, стараясь извлечь подобие "Прощания славянки". Поскольку Санька был не самоучкой, а профессиональным музыкантом, довольно скоро стал он выходить на плац в составе духового оркестра, возглавляемого неисправимым пьяницей и рьяным "самовольщиком" Серёгой Скрыником.

После утреннего построения, по зычной команде комбата "Батальон, на работы. Первая рота прям-мо, остальные – на прав-во! Шаг-гом арш!", военные строители синхронно делали первый строевой шаг, а из сверкающих труб вылетали звуки воинского марша, заставляющие любого мужчину, прошедшего воинскую службу, независима от его возраста, расправить грудь, немного выше поднять ногу и невольно скосить взгляд налево, словно ожидая увидеть своего друга по далёкой армейской юности…

Через полгода, перетащил Витька Александров своего товарища Саньку Островского в клуб на должность библиотекаря, вместо ушедшего на дембель Володьки Кранина. Почти пуд соли съел Санька за время своей службы, согласно армейской нормы довольствия. А за время строительства оборонительных сооружений, вышло у него, с потом, соли гораздо больше.

Тяжеловато было Саньке таскать бетон в опалубки ДОТов, наравне со своими более крепкими сослуживцами, но именно работа позволяла ему забывать днём то, что не давало ему спокойно спать по ночам. Оставшись наедине со своими мыслями, думал военный строитель рядовой Островский о своей жене, бывшей однокурснице, пухленькой хохотушке Лиде.

Просидели они с ней рядышком три года, протренькали на балалайках, озорно улыбаясь и подзадоривая друг друга задористым перебором струн, а перед окончанием училища вдруг поняли, что не могут друг без друга.

Что такое любовь?

А любовь это неосознанное желание исправить в своих детях собственные недостатки.

В общем, подобралась пара, словно два столетия назад, только наоборот не дородный пан, а худенький парень и не миниатюрная пани, а крепкая русская девушка.

Повезла крепышка Лида своего щупленького кавалера в деревушку возле старинного русского городка "Сычёвка", знакомить с родными. Накачали там Саньку Лидкины братья самогоном, заботливо-приготовленным и очищенным, на корнях колгана, настоянным. Убедились, что будущий зять по пьянке с катушек не съезжает, а начинает петь любимую Лидину песню про Муромскую дорожку. На грубость, отвечает грубостью, но грубит в меру, то есть, на грубую грубость, грубо, не нарывается. Анекдоты свежие знает, а когда их рассказывает, то сам первым не смеётся. А главное, увидели братаны, что глядит Санька неотрывно на Лиду и руку ей поглаживает. Значит любит. А раз есть любовь, так быть и свадьбе. А то, что зять щупленький – это не беда. Братья опытные браконьеры. Лесной лосятинкой да кабанятинкой обеспечат. Маманя молочка, сметанки, вареньица наготовит. Подхарчуется зять и станет справным мужиком. А вот Лидке немного похудеть, не помешает. Пускай пошустрее "шуршит", за мужем и будущими детишками ухаживая, авось немного жирка и сбросит…

Хоть и стояли первые дни апреля, когда ещё нечего делать колхозным трактористам в поле по причине холодной и переувлажненной почвы, но поспать братьям не дали. Утром, постучали в окно какие-то парни и девчата, одетые в брезентовые или баллониевые ветровки, поверх стареньких свитеров. Попросили выйти на улицу тракториста. Вышли оба брата взлохмаченные, помятые, сонные и Санька за ними увязался.

– В чем дело, товарищи горожане?

– Мы поисковый отряд. Работаем неподалёку. У деревни Пызино. Там уральская дивизия ломала немецкую эсэсовскую оборону. Практически все и погибли. Цвет города Ижевска. Коммунисты и комсомольцы. Лучшие рабочие, интеллигенция, руководители и специалисты предприятий. Чистым полем на пулемёты шли. И красноармейцы, и офицеры, и даже командование полков. Но и немцам дали прикурить. В том бою, эсэсовцы понесли самые большие потери убитыми за один день войны. Наши солдаты до весны пролежали под снегом. А весной их немцы сволокли баграми и в воронки побросали.

Поскольку, некому было составлять донесения о гибели наших солдат, все они числятся пропавшими без вести.

Нашли мы две воронки. Двести двадцать одного погибшего подняли из грязи. Двадцать два медальона нашли, а прочитать смогли только два. Те, которые почти у поверхности земли лежали. В остальных медальонах, бумага в кашу превратилась. Останки солдатские нужно в военкомат, для торжественного захоронения на воинском кладбище перевезти.