Дайвинг - Блюз

двора. Ну, еще вы лизались под шелковицей. С Милой. Ну? Помнишь такую? Вот, и кольцо ты ей подарил, узнаешь?

— он расстегнул спортивку и вывалил несколько цепей, среди который грустно блестела Данкина, тоненькая, с

колечком.

— Мы с пацанами на шелковице гнездились вечерами. Наблюдали за вами, затаив дыхание. Все пацаны

влюблены были в нее, наверное, и я тоже. И ревновали ее к тебе по- детски.

— Что ты мелешь! Мало ли таких колечек? — Гоша подумал про себя: «С Милой? Ее так звали, ту девушку,

которую любил когда-то. Неужели? Но это было так давно!» — Висок снова забуровил болью неясных

воспоминаний. Та, из юности, девушка Мила. И ведь правда, так похожая на Дану. Вот кого она напоминала ему, из

давней, прошлой жизни… Колечко, шелковица… Но почему шелковица? Там абрикос был, ведь точно, еще

переспевшие плоды падали ночью с веток и разлетались брызгами! Запомнилась, отложилась в памяти эта глупая

и несущественная деталь, был уверен. Не может быть! Или все же?.. Да какое это может иметь значение сейчас —

абрикос, шелковица…

А если это правда? Жуткая, чудовищная, неожиданная? Что он не один на этом свете, и все случилось так…

Что это? Карма? Матрица доли, перешедшая от отца, которого он всю его жизнь называл дядя? Мысли путались и

толкались, пульсировали в мозгу. Что эта жизнь? Глупая комедия абсурда? Или комическая драма с поганым

концом? Колесо судьбы! Наехало, раздавило! Очередное испытание на пути. Нет, кара! Расплата, подкравшаяся так

неожиданно и подло. За что? За все содеянное им, его отцом, другими их повторениями? Чушь, дьявольские козни!

И Колюня этот — совсем не вестник расплаты. Скорее, чертяка, бес!

Гошу пробило внутри, хрусталь души треснул по старой ране, почувствовал, что смят и расстроен. Даже еще

более раздавлен! Но надо взять себя в руки. Этого всего не может быть, потому что не должно быть так! После

всего того, что было между ним и Данкой, и что сейчас у него в душе, к ней! Милая, любимая, единственная, и такая

несчастная, его девочка!

— Ну, вспоминаешь молодость шальную? Я тебе напомню! Семинарский садик в центре города, за ним

внутренний двор с подворотней, на десяток конурок малосемейных. — Колюня заговорил дальше, довольно

наблюдая за своим попаданием. Радовался Гошиной убитой отрешенности. — Решили тогда закидать тебя грязью с