Дайвинг - Блюз

оформляем его. У, гад…— последнее, что он слышал. Потом удар по голове чем-то тяжелым — и сознание покинуло

его…

Последний отсчет

В приемнике Приморского горотдела его еще раз «обшмонали» и бросили в камеру временного содержания…

Потом были допросы следователя, снятие отпечатков и прочая тягомотная процедура. Ночью зашумел засов

камеры и к нему впустили какого-то мужика.

— Сволочи, менты поганые!— кричал тот, бросаясь делано на дверь. — Мужик, а ты за что? — после короткой

паузы начал приставать с расспросами к Гоше, — А, постой, я тебя знаю. Ты же этот, Мирный. Не помнишь меня?

Привет, братела. Тут о тебе такие легенды в свое время ходили… Говорили, что взорвали тебя, а тут — на тебе,

живой и невредимый.

— Ты совсем не то говоришь, обознался, брат, — ответил ему Гоша.

— Да нет, я же не из шпаны, все понимаю. Секрет, могила, Мирный. Ты гремел в свое время. Тебя уважаю. Что,

прихватили? Давай помогу тебе. Может, маляву какую передать на волю?..

— С кем-то попутал меня. И знаешь, братела, сядь на свою «шконку» и не задавай глупых вопросов. Я же не

задаю тебе вопросов? А то, неровен час, покалечишься, шестерка… — спокойно и убедительно предупредил

"подставного" Гоша.

Утром его снова увели на дознание. Молодой следователь ехидно улыбался:

— У вас три статьи. Первая — хранение наркотиков, вторая — оказание сопротивления при задержании, третья

— провоцирование сотрудника органов на взятку. А у нас с этим сейчас строго в стране. Ну и четвертое… — он

сделал паузу. — Ты не тот, за кого себя выдаешь, голубчик. Гляди-ка, иностранец нашелся! Документики не твои,

явно.

— Проверяйте, я не против.

— Ничего, пробьем по Интерполу, ушла заявочка. Ты в розыске уже давненько у нас в стране. Мокрые дела

давности лет не имеют.

— Я имею право на один телефонный звонок. Дайте позвонить!

— Правильно, имеешь. Только не сейчас и не здесь тебе права качать. Все признаешь — и будь здоров, звони

сколько хочешь. Вот он, твой телефончик. И сердечко в коробочке. Дорогое, наверное, — он положил все это перед

собой на стол. Потом встал из-за стола, закрутился вокруг задержанного. — Говори, сволочь, настоящее свое имя!

— он ударил Гошу, целя в висок. сбил со стула и потер ушибленную от удара руку. — Твердый, гад, уголовная рожа.

Тот поднялся, помогая себе скованными наручниками руками:

— Еще раз тронешь меня — пожалеешь.

— Испугать хочешь? Ну конечно, такой в прошлом уважаемый авторитет. Признайтесь, что вы Мирный. Нет?