Дахштайн

Я почистил нишу тайника от пыли и бережно поместил дневники и ларец обратно. Пусть я буду параноиком, но если в дом нагрянет Орден или еще кто, то им придется хорошенько потрудиться, чтобы найти наследство. Заночевать я решил тут же, в гостиной на первом этаже, боясь подниматься на второй. Я шустро принес постель, скрутился калачиком на антикварной, ужасно твердой софе и мгновенно уснул после всех передряг. Я ощущал себя запертым в глубокой яме сновидений, которая наполнялась водой, мешая дышать, не позволяя выбраться.

— Вставай, кровавый мышонок! — Тормошили меня за плечо.

Словно выплывая из глубокого мутного озера, я проснулся. Надо мной склонилась рыжая девушка из сна, игриво улыбаясь. Я шарахнулся от нее, наткнувшись рукой на что-то холодное и безжизненное. Медленно повернул голову и чуть не слетел с узкой софы.

Глава 8

Factum est factum.

Что сделано, то сделано.

На софе рядом со мной лежала Элишка. Мертвая. Я понял это, но все равно кинулся проверять пульс. Прикосновение к ее холодной коже и тишина под пальцами, где должен тихонько биться кровоток, убедили окончательно, что девушка не очнется. Рот криво открыт, на шее многочисленные гематомы, а в остекленевших глазах — лопнувшие сосуды. Я опустил взгляд, простыня еле прикрывала белоснежные полушария груди. Значит… значит, мы занимались сексом.

Ничего не понимая, пятясь, слез с софы. Нагая рыжая стояла рядом.

— Изыди, чудовище! — прошипел я, а она лишь захохотала, откидывая волосы, что струились до бедер.

— Объясняю, малыш, если ты не понял, — девушка деловито присела на софу рядом с Черновой. — Ты задушил свою милую, но корыстную любовницу, думая, что она — это я.

— Не может быть! — громко, почти истерично огрызнулся я. — Я заснул здесь один, это точно!

Рыжая поцокала языком и щелкнула пальцами:

— Уверен? Вспомни, что ты делал.

— Это не я!

— Вспомни! — приказала она, и я подчинился, закрывая глаза.

Под веками вспыхнули воспоминания последней недели. Недели? Это был я, но не помнил себя прожившим эти дни. Они слились в один. Утром уезжал на съемки, а потом снова возвращался в дом Фауста. Так продолжалось, пока я не пригласил Элишку на ужин. Ужин на корабле. Казалось, что я, настоящий я, словно спал все это время, а тот, кто занял мое тело, ходил на работу или, как сейчас, стоял возле судна, дожидаясь девушку.

— Привет.

Чернова с румянцем от слабого мороза мило подставила губы для поцелуя. Я приник к ним.

— Ты сегодня особенно очаровательна, — в моем голосе слышалось восхищение, смешанное с обожанием.

Чернова одним видом подействовала на меня, как стакан виски: в короткой расстегнутой дубленке и платье цвета малахита, которое струилось, подчеркивая хрупкую фигурку. Тонкие чулки и сапоги на опасно-острой шпильке. Ее ответный смех звучал переливом колокольчиков.

Я нежно взял ее пальчики в свою руку и повел Элишку к трапу. Ресторан «Маринэ» славился вкусными блюдами за умеренную цену, а вид на Влтаву, Карлов мост и Пражский Град делал это место еще атмосфернее. Мне пришлось бронировать столик за несколько дней. Обстановка, выполненная из темного дерева, тихая музыка и празднично одетые гости — Чернова оглядела все и, похоже, осталась довольна. Я ждал ее реакции.

— Дэн, здесь красиво, — одобрила Элишка.

Я помог девушке снять дубленку и сесть, а затем попросил меню.

Платье Элишки красиво обрисовывало грудь. Оттого что она села ровно, ткань натянулась, и под тонким бельем проступили торчащие соски. Мои пальцы согнулись и дрожали от непреодолимого желания прикоснуться к ней.

— Ты так и будешь неотрывно смотреть на меня? — игриво поинтересовалась Чернова.

— Да.

— Что ж, я не против, — улыбнулась она и залилась румянцем.

Волосы Элишка оставила распущенными. Они обрамляли овал ее лица и струились по плечам и груди. Я четко слышал свой пульс и хотел только одного: сесть к ней ближе, чтобы аромат девушки окутал меня, чтобы мы соприкасались телами.

— Расскажи про свою жизнь в Словакии, — неожиданно попросил я.

Она смутилась и промолчала, показательно заинтересовавшись меню, буквально выхватив его из рук официанта.

Во мне проснулось любопытство.

— Элишка? В Словакии у тебя кто-то был?

Она подняла на меня кофейный взгляд, в котором читалась мука.

— Был.

Точно выстрел в воздух.

— Вы плохо расстались?

— Можно и так сказать.

Она увидела мое ошеломленное лицо и поспешила добавить.

— Я выросла в интернате, потом пошла учиться и работать. У меня были плохие первые отношения, о которых я не хочу сейчас говорить, чтобы не портить нам обоим настроение.

Девушка протянула руку через столик, и я накрыл ее ладонь своей.

— Извини. Ты права. Неуместная тема на свидании. Тем более я хотел предложить тебе быть вместе.

«Что я несу?»

— Что? — теперь пришла ее очередь удивляться.

— Если хочешь, переезжай ко мне в дом Фауста.

Мои губы двигались и произносили то, чего я не хотел бы. Точно не хотел. Тогда почему я это сказал?

Элишка мягко улыбнулась и пропустила прядь своих волос сквозь пальцы. Я нагнулся через стол и потянул один из локонов на себя, наслаждаясь его мягкостью и теплом.