Далекие чужие. Как Великобритания стала современной

Когда ГРУ взяло на себя ответственность за проведение переписи 1841 года, население было индивидуализировано, то есть имена и данные о каждом члене домохозяйства теперь должны были указываться регистраторами. Тридцать пять тысяч местных переписчиков были назначены для контроля за заполнением стандартных форм, которые ранее они развозили по домохозяйствам и чьи возвращенные данные должны были заносить в специальные книги. После того как эти книги были возвращены генеральному регистратору, чиновники конспектировали информацию, чтобы упорядочить ее различными способами (по полу или роду занятий) или проанализировать изменения с течением времени (мобильность или возраст). Примером аналитической работы может служить открытие У Фарром в 1851 году того факта, что такие профессии, как, например, горное дело, характеризуются очень высоким уровнем смертности. Статистически связав жизни географически разбросанных шахтеров, чьи смерти можно было объяснить только местными факторами или условиями конкретных шахт, он выявил национальные закономерности и тенденции, которые могли быть эффективно использованы в правительственной деятельности. Сбор и анализ статистики помог создать государство другого типа, способное мыслить и действовать по-новому.

Переписи населения были введены в Ирландии и Индии вскоре после установления колониального правления, чтобы имперское государство могло знать, кем оно управляет. Через 20 лет после Акта о союзе и первой переписи населения в Англии, Шотландии и Уэльсе сбор статистических данных «Соединенного Королевства» распространился и на Ирландию. Перепись населения в Индии началась через восемь лет после восстания 1857 года, когда прямое колониальное правление сменилось управлением через Ост-Индскую компанию. К 1881 году она превратилась в масштабное мероприятие, проводимое раз в десять лет. Полмиллиона человек работали переписчиками, собирая сведения об имени, возрасте, поле, роде занятий, месте жительства, месте рождения, касте и религии каждого жителя Индии. Это послужило толчком к появлению серии обширных анализов и отчетов, которые к моменту переписи 1901 года составили 60 томов и охватили 295 миллионов человек, говорящих на 147 различных диалектах [Cohn 1984:224–254]. Однако, несмотря на масштаб этих усилий, полного знания о колониальном населении так и не было достигнуто. Причин тому оказалось несколько: непокорность тех, кто опасался, как государство будет использовать полученную информацию; местные счетоводы не следовали инструкциям и заполняли свои формы по памяти или на основе личных знаний, не посещая домохозяйства; невозможность легко отнести людей к определенным группам (будь то жители определенного адреса, представители определенной расы или религии). Несмотря на то что переписи могли быть производством как откровенной выдумки, так и объективных знаний, они имели мощные последствия в мире. В Индии кастовые категории были кодифицированы переписью и затем закрепились в коренном обществе как основа для предъявления претензий или продвижения интересов внутри государства [Dirks 2001]. Незнание тогда было столь же продуктивно для правления, как и знание. Неважно, что государство не понимало, в чем оно ошибается; важна позиция, что все правильно, и знание правил, по которым ведется игра.

Именно с надеждой на то, что все подданные Британской империи смогут представить себе сограждан как часть единого государства, была проведена имперская перепись населения в 1901 году. Проведенная при Джозефе Чемберлене, игравшем роль колониального секретаря, она стала частью призывов к имперской федерации и сотрудничеству, которые распространялись в начале XX века. На практике казалось невозможным представить империю как единую статистическую единицу. В 1901 году отдельные группы населения или целые территории были исключены в зависимости от энтузиазма, усердия и ресурсов колониальных чиновников. Даже в 1921 году, когда перепись населения зафиксировала ошеломляющую цифру 458 миллионов человек, проживающих на территории 13 миллионов квадратных миль, единственными общими единицами измерения были базовый подсчет голов и классификация по полу. «The Journal of the Royal Statistical Society»[16] даже высмеял точность этих данных, отмечая, что в некоторых частях Западной Африки счетоводы зависели от

главы каждого дома, который бросает фасоль разного цвета в разные стороны каждого домохозяйства, чтобы обозначить возраст и пол тех, над кем он властвует, или столь же примитивного подсчета по узелкам, завязанным на ниточках разного цвета для каждого пола [Baines 1906: 441].