Далекие острова. Трилогия (СИ)

   Я огляделся. Сол склонился над носилками. Он махнул рукой и несколько человек окружили раненного и навалились на него, раздался страшный крик. Человек выл по-звериному, захлебывался и у меня по спине поползли ледяные мурашки. Я не боялся криков боли, но невыносимо было слышать визг хирургической пилы, вгрызавшийся в кость.

   Бад очнулся и не отрываясь смотрел на меня.

   - Не думал, что увижу тебя еще раз.

   Бад умирал. Жалел ли мой заместитель о том, что когда-то устроил мятеж, отравил меня и отдал на растерзание врагам? Ответов на эти вопросы у меня не было. Теперь это уже не имело никакого значения, и все-таки я спросил, - зачем ты затеял все это?

   Я не стал уточнять, что спрашиваю не о побеге из крепости заговорщиков, а о наших с ним делах, но Бад понял.

   - Все эти годы я тебя ненавидел, - сказал он, - и завидовал тебе. Прекрасная семья, высокое положение, тебе везло во всем.

   Он замолчал и облизал потрескавшиеся губы.

   - Дай выпить.

   Я поднял его голову, подсунув ладонь под потный затылок, и дал выпить немного коньяка.

   - А ненавидел за что?

   - Ты бросил меня на острове Мон. Знаешь, что варды делали с нами? Лучше не знать. Но забыть об этом нельзя.

   - Я не мог Вас отбить.

   - Ты мог бы попытаться. Я бы сделал это для тебя.

   Бад поперхнулся, закашлялся и тело свела мучительная судорога.

   - Я был в плену шесть месяцев и все это время проклинал тебя, - сказал он, когда отдышался, - я хотел отомстить.

   - У тебя получилось.

   - Нет. Ты опять вывернулся. Ты везунчик. И черт с тобой, - по щекам Бада потекли слезы. Я отвернулся. Вокруг страшной поляны зеленел лес и пели диковинные птицы.

   - Что я могу для тебя сделать?

   - То же, что сделал для Баса. Застрели меня.

   Я зажмурился. Когда-то на линии Мо я застрелил смертельно раненного командира. Он не мог сделать этого сам, не слушались пальцы, и он попросил меня о страшной услуге.

   - Я не смогу.

   - Сделай. Я тебя предал. Застрели меня.

   - Нет.

   - Дай револьвер, - попросил Бад. Он больше не плакал. Я сунул руку под одеяло, нащупал кобуру и достал револьвер. Он был заряжен, в барабане оставалось два патрона. Я провернул барабан, взвел курок и сунул револьвер ему в руку.

   - Письмо передай сыну.

   - Хорошо. Передам.

   - Прощай.

   - Прощай.

   Я не хотел смотреть на то, что будет дальше, поэтому встал, отвернулся и отошел в сторону. Выстрела не было. Я оглянулся и увидел, как Бад, из последних сил, пытается поднять револьвер, чтобы прицелится мне в спину. От натуги он закусил губу, на лбу выступила испарина.

   Я повернулся к нему лицом, наши взгляды встретились.

   Он рывком поднял ствол и выстрелил под подбородок.

   Растревоженные птицы, закричали и вспорхнули над деревьями.

   Выстрел переполошил раненых, и нам с интендантом пришлось их успокаивать. Сейчас, когда они увидели доктора, офицеров и других десантников, сошедших прямо с корабля, присутствие на Диком острове стало для них невыносимо. Причиной их ужасного состояния и внешнего вида не всегда оказывались ранения, многие получили легкие травмы, но ощущение полной безысходности действовало хуже вражеского оружия. Сейчас, когда у людей появилась надежда на спасение, они боялись лишнюю минуту провести на опасном берегу. Интендант переходил от одного к другому, старался каждого успокоить и приободрить, за что я был ему очень благодарен. В лагере нашелся санитар, который сразу стал помогать доктору, и работа закипела. Я не очень понимал, зачем Сол поторопился сделать операцию прямо здесь, по-моему, можно было подождать пока раненых перевезут на корабль. С другой стороны, ему виднее. В стране, которая постоянно находится в состоянии войны, полевая хирургия достигла определенных высот, и, если доктор говорит, что так лучше, нужно верить ему на слово.

   Я обыскал тело Бада, забрал документы, деньги, ордена, оружие и вместе с письмом, которое лейтенант просил передать сыну, убрал в планшетку.

   Видимо "Великолепный" наконец добрался до крепости, в которой укрывался капитан Лос, потому что, откуда-то из-за леса, раздались орудийные залпы. Казалось, что на реке идет настоящий бой. Я не мог этого с точностью утверждать, но мне показалось, что крейсеру отвечают береговые орудия.

   Пока мы ждали лодки, я по очереди подсаживался к десантникам и задавал им один и тот же вопрос: "Что случилось с адмиралом?"

   Все без исключения показали, что Толь умер. Тело многие видели, труп адмирала был выставлен на всеобщее обозрение.

   У меня с собой был блокнот, в котором я записал показания моряков, и заставил расписаться четырех очевидцев похорон.

   Пуи поставил передо мной конкретную задачу, теперь можно было считать, что она выполнена. Пусть я не встретил Тара, но свидетельство того, что Толя больше нет в живых, на лицо.

   Слова Бада о том, что племена взбунтовались, не давали мне покоя, поэтому я постарался организовать надежную оборону. На наше счастье, пока мы выносили раненых и готовились к погрузке, на берегу никто так и не появился. Вполне возможно, что выстрел в лесу переполошил аборигенов и засевших в форте моряков, но канонада, которая теперь становилась все сильнее, отбила у тех и других желание ходить в разведку.