Далекий берег

Прошлый раз молодой Ван Хетлин, которому перейдет в наследство не один миллион, с грустью пожаловался, перед тем как сойти на берег:

– Мне неприятно это говорить, капитан. Однако в следующий раз я предпочту «Мавританию».

Капитан обеспокоенно спросил, нет ли в том вины стюарда.

– Отнюдь. Просто в целом было скучновато. Я имею в виду – смотреть на них. – Ван Хетлин показал сигарой в сторону дам. Всем им было за сорок. Состоятельные и избалованные, они пили шампанское, лениво тыкали вилкой в тарелки за обедом и чопорно танцевали со своими пожилыми, но чертовски богатыми мужьями.

– Я слышал, что Лана де Палмер, звезда синематографа, собирается совершить путешествие на «Мавритании». Это здорово оживит путешествие.

Капитану Риду не оставалось ничего иного, как с этим согласиться. Публику м большой степени привлекала возможность завести любовную интригу или хотя бы понаблюдать за ней. На «Коринфии» с этим было весьма туго.

На верхней палубе капитан, как обычно, увидел скопление молодых бизнесменов в безупречно сшитых костюмах. У всех в руках были бокалы с горячительными напитками, что нисколько его не удивило. Других развлечений на судне не было. В списке пассажиров первого класса значились три леди моложе двадцати пяти лет. Капитан Рид решил познакомиться с ними, к вящему удовольствию их любящих мам.

Мисс Виктория Пуси оказалась высокой и сухопарой девицей с бледным, даже желтоватым цветом лица, и эта желтизна усугублялась по мере того, как «Коринфия» забиралась во все более южные широты.

Мисс Констанция Флири была миловидной девушкой с робким, застенчивым взглядом и, как о том гордо заявила капитану ее мать, собиралась по приезде в Нью-Йорк постричься в монахини.

У мисс Этель Голдмен были скобки на зубах и красные пятна на подбородке.

В этом рейсе не предвиделось большого веселья и флирта. Капитан Рид вздохнул. «Мавритания» и «Лузитания» славились тем, что там кипела бурная жизнь. Кунард соединил роскошь и красивых женщин, шифоновые шарфы которых трепещут на ветру, пока они выслушивают приятные банальности красивых, крепких молодых людей.

Капитан Рид очень сомневался в том, что молодых бизнесменов, возвращающихся из Европы, соблазнит перспектива увести мисс Голдмен или мисс Пуси в какой-нибудь укромный уголок. А если бы им удалось подбить на это мисс Флири, то они могли бы иметь серьезный разговор с римской католической церковью. Пассажиров в этот рейс было меньше обычного, и если бы не кое-какой груз, то «Коринфия» вообще могла понести убытки, а Теобальд Голденберг, президент Пароходной компании Голденберга, не из тех, кто легко убытки переносит. Ответственность пала бы на плечи капитана. Если бы у них была хотя бы одна Лана де Палмер в первом классе, молодые бычки здорово оживились бы, домогаясь ее внимания! Похоже, что сейчас они почти все время проведут в баре, а когда им нужно будет возвращаться в Европу, предпочтут, подобно мистеру Ван Хетлину, «Мавританию» с перспективой легкого флирта.

– Эта француженка стучит ногами в дверь и требует выпустить ее, – доложил старший помощник Пегхэм, когда капитан Рид вернулся на капитанский мостик. – Говорит, что мы должны повернуть корабль и отвезти ее в Ливерпуль.

– Как бы не так! – мрачно сказал капитан Рид. – Я не собираюсь терять день из-за какой-то ординарной проститутки.

– Я бы не сказал, что она такая уж ординарная, – усмехнулся старший помощник, он же племянник капитана. – Хотя, признаюсь, она знает слова, которым моя бабушка никогда меня не обучала.

Капитан Рид сделал глубокий вдох, крепко сцепил за спиной руки и направился к нижней палубе. Уже сверху он услышал приглушенные крики Кристины и глухой стон дверей, по которым она била ногами.

Он взял у стюарда, охранявшего дверь снаружи, ключ, кивком головы отпустил его, открыл дверь и вошел в каюту.

Кристина, у которой было врожденное уважение к людям с четырьмя золотыми галунами на рукаве, сказала, едва сдерживая рыдания:

– Вы не должны везти меня в Нью-Йорк. Как я вернусь назад? Вы должны отправить меня домой!

Капитан Рид покачал головой. Несмотря на свой грозный вид, он был весьма добрым человеком и видел, что девушка и в самом деле в отчаянии от всего происшедшего с ней.

– Вернуться в Ливерпуль – значит потерять сутки. Это абсолютно невозможно.

Ответ привел ее в полное уныние.

– Но что я буду делать в Нью-Йорке? У меня нет ни пенса с собой! Нет одежды… Нет ничего!

– Значит, тебе придется зарабатывать на жизнь тем, чем и в Ливерпуле, – откровенно сказал капитан Рид.

Кристина похолодела, вспомнив сцену в каюте с Сэмом и его приятелем.

– Я не могу! Вы не понимаете… Я не проститутка. Во всяком случае, вовсе не такая!

Тонкими пальцами она откинула волосы со лба. Совершенные очертания щек и подбородка, миндалевидные глаза с густыми ресницами не остались не замеченными капитаном Ридом. На ее лице не было печати грубости или распущенности. Она ничем не походила на портовую проститутку. Даже сейчас, пребывая в отчаянии, она держала голову высоко и гордо.

– Мне очень жаль, – сказал наконец капитан.