Далёкий край

– А ты беги, не раздумывай, – обратился к жене брата Чумбока. – В тайге дочь накор-мишь.

Дюбака поспешно пошла в лачугу собираться.

– Ты не вздумай с Дыгеном ссориться, – сказала Ойга сыну.

– Никогда не вводи в дом маньчжуров, – твердила горбатая старуха. Вот ребенка показал, а они к матери привязались.

Гольды сели обедать. Кусок не шел в горло Удоге.

Мимо с охапкой корья тащился Уленда.

– Ты, Удога, какой счастливый, – пропищал он, – теперь богатым будешь… Уж все знают…

– Тырс идет! – заметил Чумбока.

Подошли трое маньчжуров. Удога утер рукой губы и встал перед ними на колено.

Тырс, как бы дружески, слегка ударил его по плечу и присел рядом, поджав ноги.

Чумбока вдруг заметил, что один из маньчжуров и есть тот самый рябой солдат, которого он оттолкнул с кормы, спускаясь вниз по Горюну. Чумбока молча ел рыбу.

Тырс развязал узел и вытащил старый бумажный халат.

– Вот какая хорошая вещь! – сказал он.

– У китайцев взяли? – жуя, спросил Чумбока.

Тырс поглядел в его сторону. Он уже заметил, что парень любит задираться.

– А у тебя жена где? – обратился он к Удоге.

– В тайге! – волнуясь, ответил гольд.

– Как в тайге? Я видел ее сегодня!

– Она за дровами ушла, – краснея ответил Удога.

– Она не за дровами ушла, а далеко уехала – в балаган, на нашу речку, – грубо сказал Чумбока.

– Когда вернется, ты ее не отпускай далеко, – сказал Тырс. – Пусть будет дома.

Тырс стал приглядываться к Чумбоке. Чумбока посмотрел на сампунку, как бы измеряя на глаз расстояние до нее. Он снял свою рыжую шляпу, глядя прямо в лицо то Тырсу, то Рябому и словно желая, чтобы узнали его. Рябой встрепенулся и чуть не вскочил от удивления.

– Вот еще подарок! – сказал Тырс ласково, протягивая Удоге медное кольцо.

Гольд не взял кольца.

– Бери, не стесняйся! – Тырс положил кольцо на халат. – Дыген тебя любит! – со сладкой и хитрой улыбкой продолжал он. – Послал это все… Вот твоей жене горсть медяшек… А вот еще… – Тырс вынул шелковый халат, который отобрал у Толстого.

Лицо молодого гольда становилось все темнее. На берегу Ногдима, Алчика и дед Падека с сыновьями уже притащили охапки корья и вбивали в песок жерди. Тырс переглянулся со своими спутниками, как бы подсмеиваясь над Удогой.

– Что, тебе не нравятся подарки? – заметил Тырс.

– Мне не надо подарков! – ответил Удога.

– А ты понимаешь, что говоришь? – насмешливо спросил Тырс.

– Понимаю!

Удога взглянул на маньчжура, и тот понял, что гольд знает, что говорит.

– Ты иди к черту со своими подарками, – вмешался в разговор Чумбока, нам не надо таких подарков!

Он поднялся и пнул по куче тряпья так, что все разлетелось.

– А ты кто такой?! – гневно воскликнул Тырс.

Рябой, вдруг нагнувшись, что-то быстро сказал старику на ухо. Все маньчжуры сразу поднялись.

– Постой, постой-ка, парень, – сказал рябой маньчжур, – я давно на тебя смотрю… и не узнал тебя, когда ты в шляпе был.

– Ты что тут делаешь? – строго спросил Тырс, оглядывая Чумбоку с ног до головы.

Рябой опять стал что-то говорить. Тырс кивал го ловой.

– Это ты учил наших по Горюну ездить? – спросил он.

– Так ты живой? – с насмешкой спросил Рябой.

– Живой! – смело ответил Чумбока.

– Взять его! – властно приказал Тырс. – Это преступник, которого мы давно ищем!

Маньчжуры кинулись к Чумбоке.

– Вот когда ты попался! – торжествующе вкричал Рябой, хватая его за руки.

– Не трогайте меня! – вырвался Чумбока с силой.

Он выхватил нож и замахнулся. Маньчжуры отпрянули.

– Берите его! – свирепея, закричал Тырс.

Старик сам кинулся к Чумбоке, ловко поймал его за руку и ударил по голове. Но тут подскочил разъяренный Удога. Он с такой силой ударил Тырса в грудь, что тот покатился на песок. Откуда-то примчался Кальдука Толстый.

– Эй, маньчжуров бьют! – закричали на берегу.

Толпа гольдов окружила дерущихся.

– А вот я подвигов не делаю, – вылез вперед из толпы дядюшка Уленда. На его бабьем лице заиграла подобострастная улыбка. – У нас отцовой матери брата сын всегда говорил, что он смелый, никого не боится. Те, кого он не боялся, до сих пор живы, а его давно убили. А я не такой, я всегда сильных слушаюсь. Я не делаю ничего плохого.

Тырс, поднявшись, со страхом озирался. Вдруг все трое маньчжуров, растолкав гольдов, быстро пошли к лодке.

Чумбока засмеялся.

– Ничего, ты еще попадешься! – крикнул ему Тырс.

– А вот я подвигов никогда не делаю, – догоняя маньчжуров и заглядывая в лицо Тырсу то с одной, то с другой стороны, пищал Уленда.

Тырс со злобой посмотрел на старика.

Пугаясь его и тараща глаза, но все еще кланяясь, Уленда что-то бормотал, желая задобрить маньчжуров. Он хотел помочь им сесть в лодку.

Тырс нагнулся, взял со дна ее какую-то веревку и вдруг изо всей силы хлестнул старика по лицу.

Уленда схватился за глаза и с воем побежал к стойбищу. Маньчжуры сели в лодку и поехали на судно.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

МАРКЕШКИНО РУЖЬЕ

Около дома Удоги собралась толпа.

– Что теперь будем делать? – в страхе спрашивали старики.

– Теперь надо бежать в тайгу! – испуганно говорил дед Падека.

– Зачем это я в тайгу побегу? – зло ответил Удога.

Он кинулся к амбару, где хранилось оружие. Чумбока последовал за ним.